73 
— Вот видишь? — с усмешкой спросил Сивко хозяина замка. — Добился своего. Одну уже сделал несчастной. Ведь она его любила. Так же, как и ты свою жену. Если бы Ваня уехал вчера, ничего бы не было. Но тебе на это наплевать. Странное у тебя правосудие. Ты глаза-то развяжи, Дмитрий Александрович, да посмотри вокруг-то.
— Он все равно никогда бы на ней не женился, — хмуро сказал Воронов.
— Но откуда ты все знаешь? Кто ты такой? Господь Бог? И черт меня дернул сюда приехать! — в сердцах выругался Сивко. — Как чувствовал: не хотел. Думаю, человек год прожил взаперти, страдает, надо его поддержать. По-дружески. А человек-то из ума выжил. Нехорошо это, Дмитрий Александрович. Нехорошо.
— Да, Дима, — кивнула Елизавет Петровна. — Мы приехали тебя поддержать в трудную минуту…
— Попрошу без пафоса, — поморщился Воронов.
— Ну и черт с тобой!
С этими словами Федор Иванович поднялся, аккуратно положил на стол салфетку и вышел из комнаты.
— И я пойду, — вздохнула Елизавет Петровна. — Прилягу. Не выспалась, — пожаловалась она.
Они остались в комнате вдвоем.
— Ну, а что ты мне скажешь, Миша? — спросил Воронов.
— Федор Иванович прав. Мы-то здесь при чем? Я лично ни в чем не виноват, однако вынужден сидеть взаперти, в ожидании очередного трупа. Или вы думаете, что убийство — это развлечение?
— Однако ты неплохо проводишь время, — усмехнулся Воронов.
— Это вы о чем?
— О рыжей девушке. Ночью вы были вдвоем, когда я вас встретил. Только не говори, что это была случайность. Ты здесь затем, чтобы делать свою работу. Так же, как раньше. Только раньше над тобой было начальство, да время поджимало, да показатели портить не хотелось, а теперь этого нет. Я тебя от всех этих условностей освободил. А ты чем занимаешься?
— Я работаю, — пробормотал он.
— Ну и каковы результаты?
— Я же сказал: мне нужна консультация.
— Ну, хорошо, — Воронов поднялся. — Спустимся в винный погреб. Но времени у тебя немного. Я дал слово, что задержу их до вечера, не дольше.
— Да вы еще хуже начальства! И как мне разговорить этих людей? Ну, не хотят они откровенничать! И признаваться не хотят! Вы же сами все видите!
— Идем.
И опять они шли по коридору. Он вспомнил Бейлис. У той ведь и в мыслях не было, что ее могут убить. Не в первый раз она напилась и не впервые болтала, что в голову взбредет. И не в первый раз в этой компании. Они знали друг друга много лет, раньше ей это сходило с рук, а на сей раз почему-то не сошло. Что она такого сказала? А ведь сказала!
— Прошу, — хозяин открыл перед ним железную дверь.
Спустились в подвал.
— Ну и зачем это надо? — сердито спросил Воронов. — Наверху нельзя было поговорить?
— Мне нужна консультация, касающаяся винной этикетки.
— Как-как?
— Просветите меня, Дмитрий Александрович! — взмолился он. — Я уже понял: истина в вине.
— Как-как? — повторил Воронов. Кажется, тот был сильно удивлен.
— Истина — в вине. А я в этом ни черта не понимаю!
— Ты ж читал, — с усмешкой сказал Дмитрий Александрович.
— Я готовился. Но в голове все перемешалось. Столько всего написано! Вот и объясните мне, бестолковому, то, чего я не понял. — Он протянул руку и вытащил из шкафа темную пыльную бутылку: — Разрешите?
— Осторожнее! — закричал Воронов. — Разве можно так обращаться с вином тридцатилетней выдержки!
— А где это написано?
— Дай сюда, — сердито сказал хозяин замка и осторожно взял из его рук бутылку, бережно опустив ее на стол.
Он бросил взгляд на винную бочку: интересно, пистолет на месте? Как бы его заполучить?
— Что ты хочешь узнать? — сердито спросил Воронов.
— Я хочу знать, что здесь написано. — Он ткнул пальцем в этикетку. — Это по-французски, да? А если я ни слова не знаю по-французски? Просветите меня.
— Хорошо. Сядь.
Он поспешно сел. Воронов тоже присел напротив, на деревянную скамью, и ласково провел ладонью по бутылке, снимая слой пыли.
— Все просто, — сказал Дмитрий Александрович. — На этикетке — обязательный набор сведений. Во-первых, производитель. Не только страна, но и где, в каком именно хозяйстве вино сделано и разлито по бутылкам. Указывается тип: столовое, десертное или игристое, содержание алкоголя и емкость. Это понятно?
— Да, — кивнул он.
— Большое значение имеет сорт винограда и урожай того года, из которого изготовлено вино. Или еще говорят — миллезима. Если же года урожая нет, то это обычное столовое вино, на котором я тебя и купил, — злорадно сказал Воронов. — Помнишь «Шато Петрюс»? В европейских странах год урожая запрещено ставить на столовых винах, к тому же их разливают в бутылки с плоским дном. У бутылок с качественным вином на донышке всегда имеется углубление.
73 
