очень нудно 
47 
Он прекрасно понимал, что стоит «Янтарная комната» никаких не два миллиона, а намного больше. И он также был уверен, что такой человек, как Жак Бабек, сможет ее выгодно для себя продать.
Мужчины пили коньяк, Жак Бабек поворачивал панель то так, то этак, словно бы пытался пробуравить ее взглядом насквозь.
Шеришевский стоял в стороне, у книжного шкафа, и время от времени бросал на француза довольный взгляд. Он понимал, Бабек от такого приобретения не откажется и будет ему благодарен.
— И еще один вопрос, месье Бабек, — почти шепотом сказал Шеришевский, — что я получу с этого?
— А сколько господин Шеришевский желает получить? Неужели вы не включили свою долю в цену?
Станислав Борисович задумался, затем подошел к столу, оперся на него руками и заглядывая в маленькие темные глазки Бабека, произнес:
— Про них я и говорю — пятьсот тысяч долларов — итого с вас будет два миллиона.
Бабек даже не стал спорить. Кивнул:
— И еще. Мне может понадобиться помощь, ведь все это надо будет как-то вывезти.
— Да-да, помогу конечно! Все, что будет нужно — сделаем. Но это пойдет за ваш счет, месье Бабек.
Жак Бабек опять кивнул и его лицо покраснело. Он почесал небритый подбородок. Затем прищурил глаза и провел ладонью по гладкой панели в мелких, едва заметных трещинках, провел нежно, как отец проводит рукой по голове любимого ребенка или страстный любовник по плечу своей возлюбленной.
— Дьявольская красота! Неземная! — сказал Бабек.
— Самое плохое, месье Бабек, это то, что комната принадлежит России, хоть и делали ее немцы.
— Много чего принадлежит вашей России, очень много чего. Но я хочу, чтобы она принадлежала мне.
Слышите, господин Шеришевский, мне и никому другому!
— Да-да, я понимаю. Но если кто-то об этом узнает, за это могут судить.
— Бабек не боится, — сказал француз.
Шеришевский аккуратнейшим образом завернул панель и спрятал в книжный шкаф.
— Значит, когда? — спросил Бабек.
— Я вам позвоню.
— Хорошо, — кивнул Бабек, — буду ждать с нетерпением.
— А деньги?
— Деньги будут. Но вначале я должен убедиться, что «Янтарная комната» на месте, что она не миф.
— Какой к черту миф! — воскликнул Станислав Борисович. — Никаких мифов! Вот деталь.
— Сколько там ящиков?
— Этого мне не сказали, — ответил Шеришевский.
— Но я должен знать. Ведь возникнут проблемы, надо будет договариваться о том, как все это вывезти за границу, как доставить во Францию.
— А почему во Францию? — задал вопрос Шеришевский.
— Можно и в Италию или Германию, Англию. Главное, вывезти отсюда.
— Этот вопрос, я думаю, мы решим, — сказал Шеришевский. — Еще коньяка, месье Бабек?
— Нет, нет, хватит, — он тяжело поднялся и посмотрел на книжный шкаф, на золоченые корешки старых книг.
Но смотрел он конечно же не на книги, смотрел на шкаф, куда была спрятана маленькая частичка «Янтарной комнаты». И он уже представлял какие дела закрутятся после того, как она окажется в его руках.
— Все, я еду.
Шеришевский проводил гостей до двери, а когда Бабек и его люди спустились по лестнице вниз, Станислав Борисович, возбужденно потирая руки, вернулся в свой кабинет.
— Это тебе не иконы, — негромко произнес он.
"Ну, тысяча, двести, триста долларов с каждой доски.
А вот теперь я смогу получить полмиллиона долларов!
Большие деньги. Хотя можно еще поторговаться и сорвать с француза как минимум тысяч сто сверху. Но этим мы займемся попозже, чуть-чуть попозже".
Шеришевский налил коньяка почти полбокала и мелкими глотками выпил.
«Вот она, удача. Повезло на старости лет. И пришла она оттуда, откуда ее не ждешь».
Жаку Бабеку был пятьдесят один год. В общем-то его жизнь сложилась очень удачно. Дела шли как нельзя лучше. А помогали ему в работе не только деловая хватка и интуиция, как многие считали, и не деньги, которые достались ему от отца, а то, что он был связан со спецслужбами России, с Главным разведывательном управлением. И время от времени выполнял кое-какие поручения Москвы — переправлял документы. Слава богу, мотаться ему приходилось по всему миру — Амстердам, Нью-Йорк, Лондон, Стамбул… В общем дома он находился во много раз меньше, чем в дороге.
И сразу, когда узнал о «Янтарной комнате», он не мог приехать в Россию. Ему еще надо было слетать на Кипр и передать кое-какие документы нужным людям — документы на ракетные комплексы, которые Россия собиралась поставить киприотам. Это дело он выполнил.
47 
