31 
Жора тем временем разгрузил кое-какие припасы, доставленные на лодке. Одну упаковку «Спрайта» впихнул в холодильник, другие убрал в подсобное помещение. Туда же, на полку, поставил пару больших коробок с печеньем и пяток спелых дынь. Свежие батарейки отдал оператору, пестрые журнальчики — Вике.
— Вроде все. Теперь приплыву только вечером. Какая на вечер культурная программа?
— Почесывание одного места, — ответил молчавший до сих пор капитан.
До приезда Сиверова он был здесь единственным человеком в брюках, правда замызганных и протертых. Худой, густо заросший щетиной, он смотрел на все вокруг с циничным равнодушием. Жору-«альбиноса» он особенно недолюбливал за суетливый характер…
***
В тихую теплую погоду закат на море потрясающе красив. Малиновое солнце увеличивается в объеме, вода переливается перламутром, даже чайки перестают оголтело кричать и тихо скользят, глядясь в собственное отражение.
Сиверову понадобилось совсем немного времени, чтобы оценить людей на борту. Оператор Саша Стеклов с волосами до плеч, перехваченными тесемкой на лбу, — фанат своей профессии, вяло реагирующий на все, что не годится для попадания в объектив. Куролесов — грамотный администратор, если не считать некоторого слабоволия. Сам Куролесов сознает его и тщательно скрывает. Такой человек способен вдруг, ни с того ни с сего проявить неоправданную жестокость.
Вика, конечно, его любовница. Попросилась на море в бархатный сезон, и Куролесов не смог отказать. У нее здесь никаких обязанностей, за это ее всеми фибрами души ненавидит вторая женщина — повариха Зина. Впрочем, Зина тоже не перетруждается. По большому счету, она готовит один обед в день, в остальное время народ перекусывает всякой снедью, завезенной на борт Жорой.
Капитан катера — человек основательно помятый жизнью. Очень экономно относится к расходованию собственных сил, пальцем не шевельнет без крайней необходимости. Съемочная группа для него — компания бездарностей, которым в жизни незаслуженно повезло. Он вообще скептически относится к роду человеческому.
С наступлением сумерек на катере зажглось освещение. Саша Стеклов, полдня колдовавший над двумя своими видеокамерами, теперь активно питался. Вкусовые ощущения его мало волновали, копченую колбасу он заедал сладким бисквитом. Жевал так деловито, будто имел на ужин всего лишь пару свободных минут.
Куролесов, капитан катера и две молодые женщины, сидя в шезлонгах, играли в подкидного. Причем мужчины делали это без особого азарта, а женщины — с горящими глазами из-за взаимной нелюбви. Обе подкалывали друг друга «светскими» шуточками. Каждая теребила своего партнера, призывала думать головой, прежде чем кидать карту.
Приплыл на своей обшарпанной лодчонке Жора-«альбинос» со свежими крымскими новостями. Он здесь всех уже порядочно утомил своим языком. От него отмахивались, а «топ-менеджер» все не умолкал.
Сиверов сидел на поручнях и думал о своем, сбрасывая в море сигаретный пепел. Красные точки гасли еще в воздухе, прежде чем касались темной воды. Вспоминался мужик, навязавшийся вчера в пассажиры. Ему бы стоило проявить упрямство пораньше или попозже. Неужели на роду было написано погибнуть?
А что ему, Глебу Сиверову, написано на роду? Когда и где его срубит Смерть своей заточенной, как бритва, косой? Рано или поздно его тоже настигнет стечение обстоятельств.
— Спать пора, — объявил Куролёсов. — Завтра запрягаемся с раннего утра.
Мужчины один за другим разошлись по каютам, и только женщины остались сидеть за столиком с разбросанными картами. Каждая как будто хотела пересидеть другую, остаться с Сиверовым наедине.
Докурив последнюю сигарету, Глеб отправился в отведенную ему одноместную каюту. По размерам своим она соответствовала половинке железнодорожного купе. Лежать и сидеть более или менее удобно. Но стоять уже проблематично, а двигаться тем более.
Спал Сиверов всегда чутко. Поэтому услышал шаги раньше, чем в дверь осторожно постучали. Не вставая, он протянул руку и убрал задвижку. Даже сквозь иллюминатор луна достаточно освещала каюту, позволяя видеть, как женщина скидывает халат и остается нагой. Облитое лунным светом Викино тело достойно было украсить собой обложку журнала.
Она выдержала небольшую паузу, чтобы Глеб мог полюбоваться, и молча легла рядом с ним. Верность Сиверова главной женщине своей жизни проявлялась в спокойном отношении к другим. Он не старался произвести впечатление, заговорить зубы, затащить в постель. Но если, как теперь, красивая и молодая особа сама ложилась рядом, он не видел нужды обманывать ее ожидания.
31 
