очень нудно 
58 
— Нет, — коротко ответил полковник. — Слушай! — воскликнул он, осененный внезапной идеей, — а может, он как-нибудь сам того… рассосался? Под машину попал, дружки пришили… А?
— Не думаю, — не совсем уверенно сказал Илларион. — Это же все-таки не щипач, не урка какой-нибудь, а компьютерщик. Вряд ли, вряд ли… Эх-хе-хе…
Не вставая, он вдруг запустил руку куда-то за спинку дивана и вытащил оттуда бутылку, на этикетке которой Мещеряков даже издали разглядел пять звездочек.
— Это что такое? — строго спросил он.
— Заначка, — честно ответил Забродов.
— От кого? — изумился полковник.
— От кого, от кого… От себя! Коньячок-то редкий, ребята привезли… не скажу откуда, не то ты с них головы поснимаешь за утечку информации.
— С-скоты, — процедил сквозь зубы Мещеряков. — Черт с ней, с информацией, но могли бы и мне бутылочку привезти.
— Постеснялись, наверное, — утешил его Илларион. — А я подумал: черта с два, сколько можно Мещерякову свои запасы спаивать по поводу и без повода? Дождусь, думаю, праздника, а тогда и удивлю: смотри, мол, что у меня есть!
— Жлоб, — сказал Мещеряков. — Ну и подавись своим коньяком.
— Так я же честно покаялся, — возразил Забродов. — Покаялся и добровольно сдал утаенное… Слушай, полковник, сходи за рюмками, а то мне вставать лень. Да, и лимончик прихвати! Он в холодильнике… ну, ты сам знаешь, не первый год замужем.
— Наглец, — сказал Мещеряков. — И вообще, мы ведь, помнится, собирались работать.
— Работать, — проворчал Илларион, откупоривая бутылку, — работать… Что ты называешь работой, полковник? Работать, как ты выразился, мы будем завтра. А пока что подождем. Возможно, парень просто загулял. Вспомни себя в его возрасте. Лето на дворе, крутом ножки, глазки и прочие части тела. Ты посмотри, какая нынче мода! Глаза можно вывихнуть, честное слово. Подождем до завтра и, если он не даст о себе знать, наведаемся к нему домой. Ничего интересного мы там, конечно, не найдем, но хотя бы поймем, тот это человек или не тот. Ну, чего сидишь? Тащи рюмки, полковник!
Мещеряков проворчал под нос короткое ругательство, вынул из кармана трубку сотового телефона и не глядя настучал номер. Илларион безучастно валялся на диване, разглядывая на просвет содержимое бутылки. Прижимая к уху трубку, полковник смотрел на Забродова и привычно поражался его способности к полному расслаблению. Отдыхая, Забродов умел превращаться в настоящую медузу. Самым удивительным в этой его способности было то, что в случае необходимости он мог в любой момент вскочить, как на пружинах, и начать действовать в полную силу — без раскачки, проволочек и пауз, необходимых нормальному человеку для того, чтобы сосредоточиться и понять, что происходит. В силу своих служебных обязанностей полковник Мещеряков контактировал со многими специалистами того же профиля, что и Илларион, но, насколько ему было известно, Забродов до сих пор оставался самым грозным бойцом из всех, кого знал полковник, несмотря на возраст и положение давно отошедшего от дел пенсионера.
Мещеряков не смог сдержать улыбку, очень кстати припомнив, как однажды Забродов на спор расшвырял пятерых своих коллег и учеников, действуя одной головой. Руки у него при этом были надежно связаны за спиной, а ногами он не дрался потому, что таковы были условия пари. Он бодался, как африканский буйвол, и через какую-нибудь минуту пятеро классных профессионалов мирно отдыхали на травке, а этот старый черт даже не запыхался.
— Миша, — сказал он в трубку, — ты можешь быть свободен до завтра. Нам тут нужно кое-что обсудить.
— Может, за закуской съездить, товарищ полковник? — предложил понятливый водитель.
— Съездить просто необходимо, — зловещим тоном произнес Мещеряков. Некоторым умникам очень нужно съездить по шее, но этим я займусь сам, а ты отдыхай, Миша. У тебя завтра трудный день… и у твоей шеи тоже.
Лежавший на диване Забродов издал неприличный хрюкающий звук.
— Ну, — сказал Мещеряков, убирая в карман трубку, — ты что же, так и будешь пить лежа?
— Даже не сомневайся, — ответил Илларион и переложил ноги с подлокотника на спинку дивана.
Полковник плюнул и пошел за рюмками. В тот самый момент, когда он открыл дверцу холодильника, чтобы взять оттуда блюдечко с нарезанным лимоном, Валентин Валерьянович Канаш спустил курок, целясь в Баландина.
Мещеряков этого, конечно же, не знал: он думал о том, что вечером, когда он навеселе вернется домой, ему опять нагорит от госпожи полковницы.
58 
