Особенно,... 
52 
Проталкиваясь вперед, вы наконец оказываетесь в просторной Великой галерее. Из-за спины доносится тяжелое дыхание поднимающихся людей. Однако вы знаете, что вам еще предстоит преодолеть горизонтально расположенный отросток, ведущий в покои царицы, где и можно будет глотнуть свежего воздуха. Похоже, местные жители даже не догадываются об этом.
– Невероятно, – выдыхает Джекки. – Остальные пирамиды вообще лишены вентиляции?
– Да. Потому-то эту и не считают усыпальницей.
– Ну конечно, мертвецы не нуждаются в вентиляции.
– Кажется, это еще одно открытие Говарда Вайса. Он предположил, что раз наверху в царских покоях есть вентиляционные отверстия, почему бы им не быть и в покоях царицы. Он рассчитал их местонахождение, как следует стукнул, и они оказались всего в нескольких дюймах от внутренней обшивки.
– Очень странно.
– Это еще не самое странное. Вот посмотри… – я провожу рукой по стене с видом школьника, демонстрирующего приятелю семейный чердак. – Видишь, чем покрыты стены и потолок? Солью, кристаллизовавшейся морской солью, и это только в покоях царицы и близлежащих коридорах.
– И как это объясняют египтологи?
– А никак. Это невозможно объяснить, если только не допустить, что когда-то это помещение было заполнено морской водой… что было сделано или каким-то древним водопроводчиком по неизвестным причинам, или приливной волной.
– Пошли. – Джекки уже был сыт по горло. – Давай вернемся в гостиницу и выпьем пива.
– Последняя остановка, – заверил его я и нырнул в коридор, ведущий из покоев царицы.
Мы вышли в Великую галерею и возобновили свой подъем. Этот сводчатый коридор не производил давящего впечатления. Я больше чем когда-либо уверен, что эти переходы служили для инициации – когда они были освещены факелами, а не флюоресцентным светом, должно было казаться, что Великая галерея уходит в бесконечную высь.
Перед входом в царские покои я заставляю Джекки остановиться и ощупать выступающий Главный камень в кромешно-темном предбаннике размером с телефонную будку.
– На случай, если Бюро стандартов когда-нибудь развалится, здесь находится образец идеального дюйма.
Мы ныряем в царские покои. Внутри, как лягушки на болоте, хохочут и бурлят паломники. Мы обходим толпу и приближаемся к возвышению.
– Оно высечено из цельной глыбы красного гранита. Имеет такие идеальные размеры и углы, что если все на Земле исчезнет, какой-нибудь пещерный умник с математическими задатками, просто изучая этот гранитный ящик, все равно сможет вычислить все то, что нам сегодня известно о плоскости и стереометрии.
Мы наклоняемся и заглядываем внутрь, а толпа продолжает смеяться, топать, греметь и болтать, пока помещение не начинает напоминать улицы полночного Каира.
– Здесь схвачена самая суть Каира, – признает Джекки, – все вплоть до запаха.
Когда наши глаза привыкают к мраку пустой каменной гробницы, мы видим, что дно ее на дюйм заполнено мочой. Чтобы отогнать этот бред, я достаю свою губную гармошку. Толпа замолкает. Джекки дергает меня за рукав, но я продолжаю играть. Паломники не спускают с меня глаз, а я дую до головокружения, заполняя каменные пустоты до, фа и соль аккордами. Я вам покажу, невежественные писуны, как умеет играть американский паломник! Хор посторонних голосов смолкает, и только тогда до меня доходит, что я пою:
– Соберемся у реки, у прекраснейшей реки… Расступись! И какая, вы думаете, это река? Вы, методисты, мусульмане и библеисты. Миссисипи? Конго? Огайо?
– Да, мы соберемся у реки…
Амазонка? Волга? Янцзы? Это древнее изображение на обратной стороне вашего потрепанного доллара – как вы думаете, черт побери, что это за река?
– …текущей вдоль Небесного престола.
Джекки вытаскивает меня, опасаясь, что еще через мгновение я начну читать проповедь. Когда мы минуем Великую галерею, головокружение у меня прекращается, зато живот бурлит, как ручей во время баптистского крещения вероотступников.
– Что-то ты плохо выглядишь, – замечает Джекки.
– Я и чувствую себя отвратительно.
Мы выходим на улицу. И под аплодисменты присутствующих я прямо перед Великой пирамидой изрыгаю из себя завтрак, съеденный в гостинице.
18 октября. Умираю. Проклятие фараонов приковало меня к постели. Я изучаю душераздирающие теории всеобщей гибели человечества, которые мне уже снятся.
19 октября. Я снова пытаюсь подняться на пирамиду и вынужден спуститься из-за сильнейшего озноба. Опять сплю, читаю и занимаюсь экстраполяцией. Ну хорошо, предположим, что эта Буря дерьма действительно приближается. Предположим, ученые подтверждают это, как, например, в «Крушении миров». Население перестает стирать белье, сбивается в кучи и требует, чтобы кто-нибудь что-нибудь сделал. Что именно? Послал бы в космос банк с элитарной спермой, как предлагал доктор Лири в «Teppe II»?
52 
