ФАНТАСТИКА

ДЕТЕКТИВЫ И БОЕВИКИ

ПРОЗА

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ

ПРИКЛЮЧЕНИЯ

ДЕТСКИЕ КНИГИ

ПОЭЗИЯ, ДРАМАТУРГИЯ

НАУКА, ОБРАЗОВАНИЕ

ДОКУМЕНТАЛЬНОЕ

СПРАВОЧНИКИ

ЮМОР

ДОМ, СЕМЬЯ

РЕЛИГИЯ

ДЕЛОВАЯ ЛИТЕРАТУРА

Последние отзывы

Обрученная во сне

очень нудно >>>>>

Королевство грез

Очень скучно >>>>>

Влюбленная вдова

Где-то на 15 странице поняла, что это полная хрень, но, с упорством мазохостки продолжала читать "это" аж до 94... >>>>>

Любовная терапия

Не дочитала.... все ждала когда что то начнётся... не понравилось >>>>>

Раз и навсегда

Не понравился. Банально, предсказуемо, просто неинтересно читать - нет изюминки. Не понимаю восторженных отзывов... >>>>>




  122  

Она убила Ирину… Суворин всегда помнил об этом и, когда думал о этом, начинал сожалеть о том, что не позволил в тот раз “охотникам” разгуляться. Его рука сама тянулась к оружию, и больших трудов стоило успокоить себя, “заговорить” жажду мести обещаниями типа “как только, так сразу”. Илза чувствовала это, и он часто ловил на себе ее испуганный взгляд.

Что могло привести ее, белую женщину, к чеченским бандитам? Он тщетно пытался ответить на этот вопрос сам себе, не желая прямо спросить об этом у Илзы. Он вообще не хотел с ней заговаривать о чем бы то ни было.

Тривиальные причины вроде “срубить капусты” не выдерживали никакой критики. Где-то на подсознательном уровне Панкрат ощущал, что не все так просто, не одними деньгами (а может быть, и вообще не ими) объясняется такой поворот дела. По опыту он знал, что если человек продается, то это навсегда, и хозяина сменить способен лишь при условии, что новый заплатит больше.

Докурив, Суворин втоптал окурок в серую, нездоровую, пористую на вид почву. Наклонился, сорвал травинку и принялся жевать ее.

— Так что ты хочешь мне рассказать? — наконец спросил он, обращаясь к Рашиду, застегнувшему уже штаны и теперь стоявшему, опираясь о железный бок вертолета.

Опираться приходилось потому, что ноги чеченца так и оставались связанными.

— Не понимаю, — отрицательно покачал головой Усманов, глядя в глаза Панкрату. — Я ничего не хочу рассказывать. И не хотел. И.

— Что это за комбинации? — резко спросил Суворин, давая понять, что заигрывания закончились. — Я не собираюсь ждать, когда тебе снова посцать захочется, понял?!

— Ничего не знаю, — ответил Рашид, по-прежнему не отводя взгляда. — Все должен был объяснить курьер.

— Не дури, — устало произнес Седой, вытаскивая из-за ремня пистолет.

Вместо “беретты”, выброшенной в приступе ярости на поляне в горном лесу, он отыскал в оружейных ящиках, сложенных в вертолете, недурственную замену — австрийский пистолет для вооружения спецподразделений с емкостью магазина в три десятка патронов и массой чуть больше килограмма, отчего оружие в руках казалось игрушечной имитацией настоящей “пушки”.

Рашид бросил быстрый взгляд на пистолет. Суворин с нарочитой неторопливостью передернул затвор, потом направил ствол точно в переносицу чеченца.

— Послушай, что я тебе скажу, — начал он, медленно опуская пистолет все ниже. — Ты, конечно, можешь и дальше утверждать, что ни фига не знаешь и все такое… Я не буду тебя убивать — это было бы слишком легко. После того, что ты и головорезы под твоим командованием натворили здесь, смерть была бы для тебя настоящим подарком.

Он сделал паузу, которую расчетливо затянул почти на целую минуту, предоставив Усманову гадать, что же такое с ним собираются сделать. Потом продолжил, держа руку с пистолетом на уровне пояса:

— Так вот, убивать тебя я не буду. Я буду тебя пытать.

Сказав это, он спиной ощутил упершиеся в него взгляды Чепрагина и Шумилова.

— Кишка тонка… — протянул, храбрясь, Рашид, впрочем, без особой уверенности в голосе. Суворин усмехнулся.

— Еще неделю назад была бы тонка, — ответил он, сунув пистолет обратно за ремень. — Но сейчас мои моральные принципы несколько изменились. Я думаю, что было бы очень даже неплохо проделать с главным освободителем кое-что из того, что проделывают его так называемые солдаты с беззащитным мирным населением — как с русским, так и со своим собственным. И знаешь, с чего я начну?

С этими словами он сделал шаг вперед и резко подался к Рашиду, приблизив свое лицо к его лицу. Тот от неожиданности отшатнулся, позабыв о том, что ноги связаны, и с размаху сел на пятую точку.

— Слушай, что я придумал… — свистящим шепотом произнес Панкрат, наклоняясь над упавшим чеченцем. — Сначала я отрежу тебе яйца. Это не оригинально, согласен. Но потом я сделаю из них омлет и заставлю тебя сожрать, — он выпрямился и в задумчивости почесал затылок, сделав вид, что напряженно обдумывает только что пришедшую в голову мысль. И тут же просиял:

— Эврика! Я даже не буду их отрезать. Так поджарим… Илза у нас по кухонной части — спец, так что не подгорят, я думаю.

Рашид подтянул под себя ноги и оттолкнулся ими от земли, пытаясь на спине отползти подальше от Панкрата, склонившегося над ним, как хищная птица над перетрусившим кроликом.

— Я заставлю тебя сожрать себя самого, — тон Суворина и выражение его лица прекрасно соответствовали произносимым словам. — Буду срезать с тебя кожу полосками и варить… Кровь буду тебе выпускать понемногу — так, чтобы не умер. Ты у меня неделю умирать будешь…

  122