19 
– Я пыталась тебе дозвониться, но мне это не удалось.
– Я был ужасно загружен. Эти поездки Президента, куча документов… Короче, лучше не спрашивай.
– Как это не спрашивать? Мне все твои дела интересны.
– Лучше расскажи о себе: чем занималась, где была, как твое кафе?
Елена повела полуобнаженными плечами, округлыми и матовыми, словно выточенными из мрамора.
И, глядя на ее плечи, длинную точеную шею, гордо посаженную голову, Федор Иванович инстинктивно облизал губы.
– Да как обычно, – небрежно махнула рукой Елена, – ничего интересного. Не то что у тебя. Правда, тоже кое с кем приходится встречаться, договариваться…
– Тебя никто не беспокоит? – спросил Федор Иванович.
– Что ты, – усмехнулась Елена. – Да кто осмелится? Все только изумляются, почему у меня все идет хорошо и никто меня не трогает. Бандиты и рэкетиры иногда заходят в кафе, но ведут себя настолько тихо, что даже меня это удивляет.
– Конечно, куда им против меня?! – гордо ухмыльнулся Зубов. – Да я их всех уничтожу!
– Ладно, ладно, успокойся, Федор. Давай твой стакан, плесну тебе еще немного.
– Погоди, дорогая, я привез тебе маленький подарок.
Федор Иванович взял ее за руку, и притянул Елену еще ближе к себе. Он извлек из кармана пиджака плоскую коричневую коробочку величиной с портсигар и положил ее на колени женщины.
– Это тебе, – повторил он, уже предчувствуя то, что сейчас произойдет.
– Что это? – словно не понимая, взмахнула ресницами и улыбнулась Елена.
– А ты посмотри, полюбопытствуй.
Медведкова взяла изящную коробочку и открыла крышечку.
Внутри, на темно-синем бархате, сверкая бриллиантами, лежало роскошное колье.
– Ох! – восхищенно выдохнула Елена. – Неужели это мне?!
– А кому же еще! Я же тебе говорю, у меня кроме тебя никого нет.
– Ну, это слишком щедро.
– Перестань, не думай. Тебе нравится?
– Ты сам выбирал? – глядя Зубову в глаза, спросила Елена Медведкова.
Федор Иванович замялся. Он был на семнадцать лет старше Елены и порой чувствовал себя с этой женщиной как отец с дочерью, со взрослой дочерью. Ему было неловко оттого, что сейчас придется соврать. Но он сделал это, даже не моргнув глазом, не выдав своих истинных чувств.
– Конечно же, сам.
– Очень красивая вещь. Наверное, стоит бешеных денег?
Елена держала на ладони колье, следя за игрой и сверканием камешков.
Вместо ответа, Федор Иванович кивнул головой.
– Помоги, – сказала женщина, вставая.
Зубов поднялся и помог застегнуть колье. А затем поцеловал Медведкову в шею.
– Ты меня всегда возбуждаешь. Стоит мне прикоснуться к тебе, как я обо всем забываю.
– Значит, надо встречаться чаще.
Елена повернулась лицом к Федору Зубову и на этот раз позволила поцеловать себя в губы.
Стоя перед зеркалом и любуясь подарком, она думала не, о Федоре, а о тех своих знакомых, которые, увидев на ней новую, безумно дорогую вещь, будут исходить завистью, зеленея прямо на глазах.
И ее чувственный рот тронула странная улыбка.
– Ты чему так улыбаешься, не нравится? – поинтересовался Зубов, наливая себе в стакан виски.
– Да нет, что ты, Федор, я пытаюсь представить лица своих знакомых, своих подруг.
– Что, у тебя уже появились подруги?
– Да нет, какие они мне подруги? Завистливые, наглые… Я вспоминаю прошлое: я всегда мечтала о подобных вещах.
– Послушай, а не съездить ли нам за границу? – вновь устраиваясь на мягком диване, спросил Федор Иванович.
Елена пожала плечами.
– Я всегда готова.
Она стояла перед зеркалом – молодая, красивая и доступная.
А Федор Иванович Зубов прикрыл глаза. Он изрядно старше этой женщины, с которой его многое связывало.
Уже более двух лет Елена Медведкова была его любовницей. Он помог ей подняться на ноги, помог купить квартиру, открыть свое дело и стать такой, какая она сейчас. Он влюбился в нее с первой встречи. Безумная страсть охватила Зубова, и он понял, что эта женщина имеет над ним страшную власть.
И Елена это чувствовала, но действовала всегда ненавязчиво, осторожно, вкрадчиво – так, чтобы Зубов не замечал ее силу. Она использовала свою слабость себе во благо, и Зубов восхищался ею. Он готов был пойти на все ради этой женщины.
Нет, не на все. Им владела еще одна страсть, не менее могущественная, чем любовь к Елене, – жажда власти. И Зубов поднимался с одной ступени на другую, становясь все более и более влиятельным.
19 
