Но сначала о рае…
В АДУ
Проходите, гражданка.
В дверь робко, бочком вошла женщина средних лет с бледным ненакрашенным лицом. Хлынов, сравнивавший всех со своей красавицей женой, невольно вздохнул. Эта небось скандалов супругу не закатывает. Тихая, скромная, одета непритязательно.
— Присаживайтесь.
— Если вы насчет телефона, то Бог с ним. — Она махнула рукой. Так и не присела, и во время всего разговора косилась на дверь. Словно хотела сбежать.
— То есть как? — оторопел Семенов.
— Это все муж. Телефон — его подарок. Должна же я была как-то ему объяснить? Я и сказала: украли. А он: «Иди в милицию! Или ты врешь!» Мне все знакомые сказали, и на работе тоже, что дело безнадежное. Только время зря потратила Но я ради мужа…
— Ну, это вы не правы, гражданка! — разозлился вдруг Хлынов. — Хотите сказать, что мы даром хлеб едим? Все так говорят! Ругают милицию! А преступник меж тем пойман! Сейчас вы должны будете его опознать.
— Как это? — испугалась женщина. И торопливо заговорила: — Темно было. Я его почти не разглядела. И лицо не запомнила. Я вообще его не видела!
— Преступника? — усмехнулся Хлынов.
— Лицо.
— Но хоть что-нибудь?
— Высокого роста, волосы светлые, — неохотно сказала женщина. — И еще нос картошкой. Он его портил.
— Преступника?
— Лицо. Что вы меня путаете?
— А зачем вы обманываете? Говорите, что не разглядели!
— Не разглядела. Я замужняя женщина. Чего мне чужих мужиков рассматривать?
— Хорошо. Как говорится, проехали. Как дело было? Подробнее.
— Шла вечером с работы. Темно уже было, десятый час. На улице почти никого. Вижу — навстречу идет мужчина. Я о своем думаю. Дети, работа. Когда он меня за плечо схватил, я даже не сразу поняла, что происходит.
— А он?
— Пригнулся и шипит: «Давай сюда сумочку». И тянет за ремешок. Я испугалась и отпустила. Говорю: «Только не убивайте! У меня дети!»
— Почему вы так сказали?
— Не знаю. У него было такое лицо…
— Страшное?
— Этого словами не выразишь. Он взял сумочку, открыл и начал в ней копаться. А меня словно парализовало. Я только потом сообразила: надо было бежать. Что мне в этой сумочке? Жизнь-то дороже! Но от страха все позабыла. Даже о том, что умею ходить. Ноги отнялись. Стою ни жива ни мертва. Над нами был фонарь…
— А сказали, что темно! — не выдержал Семенов.
— На улице да, темно. Но он же искал кошелек. Потому вышел на свет. На пальцах я заметила татуировку. Пять букв. «Толян», кажется. Я не отрываясь смотрела, как он копается в сумочке, потом в кошельке. А там ничего не было. В кошельке. Мелочь. Рублей пятьдесят. Я все потратила на продукты. А телефон у меня дорогой. Подарок мужа на день рождения. Он увидел телефон, обрадовался, схватил его, а сумку бросил. Потом прошипел: «Кому расскажешь, сука, найду и пришью». И убежал. Я подняла сумочку, кошелек и пошла домой. Все.
— Гражданка Милованова, сейчас мы пройдем в соседнюю комнату.
— А что там? — испугалась женщина.
— Обычная процедура. Главное: ничего не бойтесь.
Ее пришлось подталкивать в спину, женщина шла неохотно. Увидев трех мужчин, выстроившихся вдоль стены, невольно попятилась. Лицо у нее стало испуганным.
— Вы кого-нибудь узнаете? — с нажимом спросил Хлынов, придержав ее за плечо.
— Нет.
— Вы уверены?
Ее взгляд уперся в Пенкина. Из всех троих он был самый симпатичный. Семенов гадал: она смотрит на Пенкина по этой причине или узнала?
— Я… Темно было.
— Ну же, Мария Федоровна. Соберитесь.
—Я… Вроде бы… — Она решилась и ткнула пальцем в Пенкина. — Вроде бы он.
— Вы уверены? По каким приметам вы его узнали?
— Нос… Похож… — прошептала женщина. — Волосы светлые… И вообще… Ой, я не знаю!
— Чего вы боитесь? Преступник пришел с повинной.
— Олег! — предупреждающе сказал Семенов.
— Я не… Татуировка на правой руке. Вроде бы он.
Семенову показалось, что Пенкин вздохнул с облегчением. Во время всей процедуры у него был такой вид, будто «да» из Миловановой он хочет вытащить клещами.
— Значит, вы узнали его по следующим приметам: высокого роста, светловолосый, нос характерной формы. На правой руке татуировка.
— Да.
— Подпишите протокол, — со вздохом обратился к женщине Семенов. — И понятые.
Женщина ушла. Следующей была яркая блондинка, полная противоположность Миловановой. Но с фамилией Тихих. Она после короткого колебания указала-таки на Пенкина: