26 
И не прогадал.
Теперь, когда половина работы уже была сделана, он видел это вполне отчетливо. Храм оживал на глазах, превращаясь в произведение искусства, которому, как считал отец Силантий, цены не будет уже лет через сто, а может быть, и раньше. Он даже начал опасаться, что храм у него отберут, а самого переведут куда-нибудь в другое место, поднимать новую руину и превращать ее в храм Господень, Возражать и тем паче бороться он не собирался – в конце концов, какая разница, где служить, лишь бы служба твоя была на пользу, но храма, поднятого из праха собственным рукам, было жаль. Тем более что храм нуждался в защите.
Под стены храма опять, как сотни лет назад, подступил враг и вел планомерную осаду, методично круша возведенные отцом Силантием укрепления и переманивая прихожан на свою сторону, завлекая их нечестивыми чудесами и навеки губя невинные души. Отец Силантий имел свое собственное мнение по поводу разномастных ответвлений протестантской церкви, всевозможных христианских сект и даже заклятых врагов православия католиков, во многом отличное от мнения официальной церкви, в чем неоднократно бывал уличен и укоряем строжайшим образом. Все эти неприятности он переносил с приличествующим священнику смирением, оставаясь, впрочем, при своем особом мнении, которое сам полагал вольнодумным и еретическим, но тем не менее единственно верным.
Отец Силантий подозревал, что причиной его назначения послужило то, что отец Силантий, по мнению некоторых лиц, чересчур ревностно хранил тайну исповеди. Со времени своего посвящения в сан он не менее пятидесяти раз выслушивал и в самых резких выражениях отклонял более или менее завуалированные предложения о сотрудничестве от представителей небезызвестной организации. Он на всю жизнь запомнил тот шок, который пережил, когда обнаружил, что некоторые из его коллег помимо сана имеют еще и воинское звание. Он едва не плюнул тогда и на сан, и на церковь, но вовремя осознал, что Бог и церковь – далеко не взаимозаменяющие понятия. С тех пор он перестал думать о карьере и начал понемногу заглядывать в бутылку, периодически находя на дне ее сверкающий бриллиант истины и каждый раз теряя его поутру.
Но теперь тайна исповеди лежала на его совести тяжким бременем, и отец Силантий никак не мог взять в толк, что ему с этим бременем делать. Похоже было на то, что наконец-то настали по-настоящему тяжелые времена, и священнику приходилось в срочном порядке пересматривать свои взгляды.
С обосновавшейся в Крапивино сектой он второй год подряд бился не на жизнь, а на смерть и без ложной скромности считал, что своими громоподобными проповедями спас много невинных душ от адского пламени, ожидавшего, без сомнения, и этого богомерзкого Волкова, и его приспешников. Добро бы это были какие-нибудь баптисты или пятидесятники!
Отец Силантий не возражал бы даже против мусульман, но это было просто черт знает что! Они не были сатанистами, но подошли настолько близко к этой черте, что отец Силантий не видел существенной разницы между теми и другими. Экстрасенсорика, гипноз – все это слова, а истина, по мнению отца Силантия, заключалась в том, что чудеса – профессия Господа Бога, а всяческая магия и иные страшненькие фокусы – дело рук его оппонента.
И вот теперь – тайна исповеди.
В минуты слабости отец Силантий проклинал тот день и час, когда примерная прихожанка, дама преклонных лет Мария Степановна Рукавишникова привела к нему своего сына, в котором отец Силантий без труда признал товарища по несчастью, правда, зашедшего по стезе греха гораздо дальше, чем даже мог помыслить батюшка. На испитом лице Василия Рукавишникова лежала печать какой-то неотвязной тяжкой думы, и отец Силантий, который был не только опытным проповедником, но и не менее опытным исповедником, мягко и умело подтолкнув больничного истопника в нужном направлении, узнал вещи, от которых остатки волос на его голове встали дыбом.
Называть себя церковью Вселенской Любви и проповедовать ненависть – это одно. Для того и существует православие, для того и живет на свете отец Силантий, чтобы словом и личным примером бороться с подобной богохульной мерзостью. Но вот оружие… Оружие и взрывчатка вне компетенции православной церкви, по крайней мере, в последнее время. Для этого существует другая, не менее могущественная, хотя и гораздо более молодая организация, от которой сам отец Силантий претерпел немало и с которой впредь не желал иметь ничего общего.
26 
