Последние отзывы

  27  

— Черт! — сказал Виктор, подымая на нее глаза. — Ну почему, почему мне всегда попадаются женщины, которых я не стою!

— Да нет, Витенька, вот тут ты ошибаешься, и ошибаешься сильно. Женщины у тебя одна другой все хуже и хуже. Ты сползаешь, Виктор. Стареешь, наверное. Я видела портрет твоей первой жены, которую ты бросил с ребенком в России: какая же она была красавица — глазам больно! Куда до нее простушке Милочке или мне.

— Но ты же куда красивее Милы!

— Да, наверное. Но зато по сути, как человек я гораздо хуже Милочки. Она чистый и порядочный человек, идеалистка, патриотка, а я… Я занята одной собой и всегда такой была. У Милочки высокие идеалы и бескорыстная любовь к людям, а у меня одно только самоутверждение. Нет, ей я уступаю без ропота. Но зато твоя Регина в сравнении со мной уже полное падение. Притащи ты ее и вправду в Мюнхен, так на радио, к примеру, ее навряд ли и в канцелярию работать взяли бы. А для работы официанткой она старовата, неумна и нерасторопна.

— Ну и ядовитый же у тебя язычок, Жанна! — не удержался Виктор, доедая яичницу.

— Да, змеиный, — кивнула Жанна. — Потому мои комментарии нравятся слушателям, такой уж у нас слушатель. Ну и начальству. В этом месяце я опять на первом месте по рейтингу.

— Поздравляю.

— Спасибо. Еще кофе?

— Если можно. И знаешь, если тебе не трудно, сделай мне пару бутербродов с собой. Можно?

— Это можно.

Жанна принялась готовить ему бутерброды.

— А что это за мужик у тебя появился?

— Да уж мужик… Это ты угадал.

— Немец?

— Нет.

— Богат?

— Понятия не имею! Но цветы дарит почти каждый день и на рестораны не скупится, так что какие-то деньги у него, видимо, имеются.

— А как его зовут?

— Не скажу, чтобы ты не сглазил.

— Шутишь?

— Ну, считай, просто не хочу марать наши с ним отношения.

— У вас все так серьезно?

— Да, очень серьезно.

— А я-то, дурак, мириться к тебе пришел… Я виноват перед тобой.

Жанна посерьезнела.

— Я это ценю, Витя. Я, правда, не очень верю тебе, но все-таки ценю твое признание. Раньше ты извиняться не умел. Знаешь, когда я узнала про твою интрижку с этой берлинской дамочкой, я убить тебя была готова. И если бы судьба не послала мне в самый нужный момент неожиданную поддержку…

— В лице твоего немца?

— Я же сказала, что он не немец! Но это все равно, это не важно, а важно то, что он спас меня от какой-нибудь большой глупости.

— Вроде венка с надписью «Благодарю за любовь»?

— Может, и хуже, я ведь баба-то злая. Но венок я тебе, Витя, не посылала. Интересно, кто ж это тебя так порадовал?

— Не знаю. Регина уверяет, что не она.

— Да, на нее не похоже.

— Почему?

— Она трусиха.

— При чем тут трусость? Обыкновенная бабья романтическая дурь. Она как раз читает женские романы и смотрит «мыльные оперы».

— Думаешь, все так вот просто? А мне кажется, что тебе стоит снести этот венок в полицию.

— В полицию? Зачем? Почему?

— Да потому, что этот венок скорее всего вовсе не прощальный романтический дар, а угроза. Венок-то похоронный! Для прощального дара хватило бы букета роз да открытки с той же надписью.

— Кто и почему может хотеть меня убить? — усмехнулся Виктор, пожимая плечами. — Ты меня убивать раздумала — тебя отвлекли, а больше вроде и некому.

— А ты все-таки подумай! Ты все о женщинах думаешь, а ты оглянись вокруг. Вот, скажем, муж Регины. Сколько он тебе добра сделал, сколько тебе одних денег от него перепало — а ты пробрался в его дом, пригрелся и нагадил.

— Жанна, ну ты могла бы выбирать выражения!

— Но ты же уже доел свою яичницу. Я выражений не выбираю, а вот Артур, как видишь, выбрал очень даже деликатное предупреждение: «Благодарю за любовь».

— В чем ты тут видишь предупреждение?

— Я вижу прямую угрозу: эти слова можно расшифровать так: ты предал мою дружбу и любовь моей жены — ты будешь за это наказан.

— Ни про какое наказание там не было ни слова.

— Виктор, ну ты точно заболел, раз таких простых вещей не понимаешь: а сам-то венок — это разве не угроза? Это же венок на твои собственные похороны, дурачок! Нет, ты точно должен снести этот подарок в полицию.

— Да нет, Артур не стал бы затевать какое-то дело, которое может заинтересовать полицию.

— А Милочка?

— Что — Милочка?

Жанна стояла, нахмурившись и постукивая ножом по ладони.

  27