58

Подчинение

К физкультуре Стат Косакри относился не просто с ленцой, а с полным недоверием. Хотя во времена курсантской юности он сдавал все зачеты по «физо» на «хорошо», он все-таки и тогда не относился к этому занятию как к панацее от всех проблем. Сейчас некоторые соратники по офицерской службе утверждали, что крепкое рукопожатие с начальником или почти шутливый толчок подчиненного в плечо, от которого он «случайно» падает, ведут к успешному взаимодействию и даже к уверенному шествованию по служебной лестнице. Оказывается, отношение с людьми все еще строятся на основе инстинктов, на боязни простой физической расправы, как и в удаленные исторические времена. Косакри считал все это полной белибердой. Он наблюдал достаточное количество сухоньких, мелкокалиберных адмиралов. Но то было, естественно, во-вторых. А во-первых, после того, как он раскусил притворную реалистичность окружающего мира, физическая подготовка окончательно потеряла для него статус. Разумеется, схватив какую-нибудь гантель порядочного веса, можно за час измотать себя так, что в глазах пойдут круги и замельтешат звездочки. Главное, будет уже совсем не до размышлений об искусственности мира. Какая уж тут искусственность с виртуальностью, когда бицепсы болят, сердце бухает, а грудная клетка работает мехами? Попробуй подними эту самую гантелину разиков сто, а там и порассуждаем о ее подтасовке в реальность.

Однако столь простые трюки творящего мир подсознания Стат Косакри давно уже изучил. Кстати, эта странная иногда зацикленность «творца» на мышечно-физическом уровне удивляла. Может, здесь имел место все тот же всегдашний «информационно-обрабатывающий предел»? Похоже на то, ибо действительно, если достаточно пробежаться километра четыре на время, как окружающее и вроде четко ощущаемое до того пространство становится суженным, практически не воспринимаемым фоном. Зато как колотится насосная станция внутри!

А в противовес утверждениям поклонников древних инстинктов о превалировании физической силы во взаимоотношениях начальник-подчиненный капитан боевого корабля Косакри мог бы привести свой собственный пример. Правда, он никогда не делал этого. Ведь он ни разу за всю карьеру не мутузил нерадивых матросиков, разве что в период неполной убежденности в иллюзорности мира и именно в экспериментальных целях. Действительно, было дело: тыкал кое-кому в зубы, а пару-тройку раз даже сломал о чей-то загривок микрофон «громкой» связи. Но ведь то действительно были проверки устойчивости воспроизводимой подсознанием иллюзорности. Кстати, эксперименты оказались абсолютно бесполезными. Все получалось трактовать и так и эдак. И даже насчет того, стали ли его приказы после этого лучше исполняться, снова осталась неясность. Вроде бы и до этого все было ничего. Ну, а бестолковость некоторых матросиков, недавних выпускников «униш»? Так ведь она всегда имела место. Это ведь часть законов мира, таких же, как время от времени происходящее чередование последовательности подъема солнц на восходе. Ведь иногда первым взлетает Мать-Фиоль, а иногда великий Эрр.

Вообще-то у командира подводного крейсера Стата Косакри имелось две теории, почему его слушаются беспрекословно. Одна теория имела, так сказать, более реалистический, а другая – совершенно идеалистический оттенок. Однако и та и другая базировались на искусственности окружающей действительности. Первая опиралась на то, что, поскольку вертящиеся около капитана люди на самом деле вовсе не люди, а управляемые его собственным подсознанием фантомы, то и относился он к ним соответственно. То есть он, разумеется, свое знание правды маскировал, и довольно успешно: сказывался опыт жизни во времена незнания истины. Однако это его отношение к живым, всего лишь как к куклам, управляемым извне, все-таки чувствовалось. И наверняка не на сознательном, а на подсознательном уровне. Следовательно, любой встретившийся на его пути ощущал абсолютное бесстрашие Стата Косакри. И наверняка бессердечие тоже. Но и действительно, с какой это стати он должен питать добрые чувства к ходячим манекенам? Хуже того, вообще переживать за марионетки, которые даже не существуют? Вот это, наверное, и ощущалось. То есть если когда-то он смог эксперимента ради раздробить о чью-то голову микрофон – и ведь совсем не в каком-то аффекте, а с полной ясностью вершащегося, – то наверняка так же, не моргнув глазом, сумел бы пустить в ход что угодно, вплоть до кортика или игломета. Так что, может быть, его побаивались из-за некоторой искорки сумасшествия? Все возможно, в любые времена к безумным относились с опаской.

  60