очень нудно 
68 
– От капитана Терентьева. Он тоже меня уверял, будто рюкзак стоит того, чтобы доставить его до места назначения и получить за это премиальные.
– Так он тебе говорил сущую правду!
– Меня такая правда не устраивает.
– Да послушай же ты, дурак! Ты вернешься из армии… Кстати, ты ведь убедился – я сделал все честно, как мы и договаривались. Теперь твоя служба окончена, все документы у тебя на руках, ты полностью свободен…
– Ты сделал это под дулом пистолета, – напомнил Игнатенко Аркан.
– Да? Разве? – ярость на мгновение блеснула в глазах полковника, но он постарался ее скрыть. – Может быть. А может быть, и нет. Я ведь как-никак тоже солдат и отлично понимаю, кто заслуживает скорейшего дембеля…
– Только не надо про то, что ты солдат и все такое прочее. Из-за тебя погибли ребята. И этого я, полковник, тебе не забуду никогда.
– Хочешь так считать – считай. Твое право.
Но дай и мне возможность кое-что тебе объяснить.
– Я слушаю вот уже пять минут, но ничего конкретного пока не услышал.
– Потому что ты меня все время перебиваешь.
Слушай. Ты вернешься в Москву. Она, я тебя уверяю, преобразилась. Я туда часто езжу, все вижу, могу сравнивать. Вот недавно в газете данные напечатали – после Парижа Москва стала самым дорогим городом в Европе.
– И что с того?
– Как будто ты не понимаешь!
– Нет.
– Ну не будешь же ты после возвращения расхаживать по столице в этой своей рваной и грязной форме! А знаешь ли ты, сколько стоит более или менее приличная одежда? А знаешь ли ты, сколько стоит теперь вечерок в более или менее приличном заведении? А знаешь ли ты, какие запросы стали у более или менее приличных московских девушек?
– Не знаю. Приеду – узнаю.
– – Вот видишь! Да, узнаешь. Узнаешь – и за голову схватишься!
– Почему тебя это так волнует? – подозрительно прищурился Аркан. – Чего ты от меня хочешь?
– Теперь у тебя в руках огромное богатство, – не смутился полковник. – Ты запросто сможешь одеться, купить себе машину, мебель или даже квартирку. Ты сможешь начать жизнь не с нуля, а… Ты же видел, как строят дома – сначала закладывают фундамент. И чем прочнее, чем мощнее фундамент, тем лучше и богаче, тем надежнее и долговечнее получается дом.
– Что мне до этого?
– Нет-нет, не перебивай! – воскликнул Игнатенко. – Выслушай сначала.
– Я пытаюсь слушать…
– Ты начнешь свою взрослую жизнь, уже имея под собой фундамент, понимаешь?
– Нет, я ничего не понимаю. Ты предлагаешь мне идти на рынок и продать этот порошок? Ты же понимаешь, что я этого никогда не сделаю.
– Конечно! Об этом и речи быть не может! – удовлетворенно потер руки Игнатенко. – Я предлагаю тебе совсем другое дело, гораздо проще и… приятнее.
– Что именно?
– Товар очень ждут в Москве.
– Мне отвезти его туда?
– Ты послушай сначала.
– Так не тяни, говори!
– В Москве товар с огромным нетерпением ждет один очень высокопоставленный человек. Он встретит тебя прямо на аэродроме в Чкаловске, где приземлится ваш самолет. Кстати, предупреждаю сразу – если захочешь выбраться отсюда легальным способом, на рейсовом самолете или на поезде, то заплатишь такую кучу денег, какой ни разу не видел. Все билеты туда, на Большую землю, давным-давно скуплены и превратились в отличную статью дохода для местной мафии. Да и вообще, ты в аэропорту месяц просидишь, пока хоть какой-нибудь билет добудешь. Это я тебе по собственному опыту говорю.
– Какой у тебя опыт? Ты же все время транспортниками летаешь.
– Офицеры наши летали.
– А ты меня небось сможешь отправить быстро и без всяких проблем?
– Естественно. И главное – без таможенного и пограничного досмотра. Это значит, что ты сможешь запросто провезти в Москву и мешок, и оружие.
– Твой пистолет?
– Нет, зачем? Мой ты отдашь мне – это табельное оружие, закрепленное за мной, я за него расписался, и утерять его мне не хотелось бы.
– Тогда про какое оружие ты говоришь?
– У меня есть еще кое-что. Из подарков, которые мне дарились местным населением.
– "Духами"?
– Я же ясно сказал – местным населением.
– А какая разница между "духами" и местным населением? Что-то я ее не улавливаю.
– Мне не нравится слово "духи". "Духи" были "за речкой", когда мы все знали – там Союз, здесь Афган. Наши – коммунисты, враги – "духи". А сейчас? Тот самый Карай-хан, которого, если тебе верить, ты кончил в горах…
68 
