Особенно,... 
48 
Так вот, в этих условиях еврейские деловые круги обратили самое пристальное внимание на Бунд. А насчет интеллигенции… Да, в небольших количествах она присутствовала в партии с момента ее образования, но массовый наплыв случился уже после получения, так сказать, социального заказа, причем оплаченного.
— И эти круги испытывают определенное беспокойство по двум причинам. Первая… Георгий Андреевич, вы же только что разрешили мне называть вещи своими именами! И я вам прямо заявляю — то, что вы делаете в области взаимоотношений государства и частного капитала — это произвол!
— А что, разве он когда-нибудь был похож на что-то другое? — удивился я. — Именно произвол, таковым он и был задуман, таковым и реализуется. Или вы считаете, что он реализуется недостаточно решительно?
По виду собеседника было совершенно ясно, что ни малейшего недостатка решительности он не видит, но я решил до конца прояснить этот вопрос:
— Весь народ России должен жить по одному закону, это неоднократно подчеркивал император, ну а я прилагаю все силы для того, чтобы оно побыстрее стало именно так. Но ведь народ же, а не элита! Ибо она всегда какой-то мере причастна к созданию законов, и что, она их будет писать сама против себя? Не смешите. И пока у нас не отработан механизм разработки и принятия дополнительных законов именно для элиты, которые она должна соблюдать помимо общих, эти законы временно заменяются произволом со стороны его величества, меня и последнее время в какой-то мере премьер-министра. А к элите мы относим всех, могущих оказать реальное влияние на политику государства. Причем чиновник начиная с четвертого класса относится к элите автоматически, а бизнесмен — только когда начинает лезть в политику. Я вполне допускаю, что лично вам или еще кому-то такое положение дел не нравится, но это не мои проблемы.
— Надеюсь, что этот… э-э-э… переходный период кончится достаточно быстро! — вздохнул гость и продолжил:
— Однако пока в определенных кругах наличествует серьезное беспокойство, не будет ли что-либо подобное культивироваться и в образовавшемся государстве.
Вот, значит, с чем связано вдруг охватившее некоторых стремление к собственной государственности, сообразил я. И разъяснил:
— Ничего похожего на произвол не будет, но в случае соблюдения несложного… ну, скажем, кодекса. Первое — без согласования с комиссариатом запрещено финансово поддерживать любые политические либо общественные движения в России. Второе — накладывается запрет на поддержку некоторых партий и вне наших границ, их список будет вам вручен. И, наконец, ни в коем случае нельзя вести никаких несанкционированных дел с субъектами, находящимися в списке нелояльных к России. Список небольшой, на сегодняшний день там все Ротшильды, Рокфеллер и банкирский дом «Кун и Леб». Пока эти пункты будут соблюдаться, Россия полностью воздержится от какого-либо вмешательства во внутренние дела новообразованного государства. Ой, зря вы с таким облегчением вздыхаете, я же еще не закончил… Так вот, между Россией и вами должен быть подписан еще и договор о взаимной выдаче преступников. Какие статьи в нем перечислите вы — это ваше дело, а Россия потребует выдачи по статьям из раздела «Преступления против Империи». Они, кстати, срока давности не имеют. Да, и побледнели вы тоже зря, дослушайте же до конца, прежде чем реагировать! Так вот, иметь право и пользоваться им — это две большие разницы. Россия вам устно обещает, что не будет пользоваться своим правом требовать экстрадиции, пока вы будете прислушиваться к рекомендациям финансового департамента Ее Величества. Ну, а конкретно на кого и сколько у меня есть материала — пусть это пока останется моей маленькой тайной.
Глава 15
У меня зазвонил телефон.
В отличие от героев Чуковского, мне не было повода предполагать, что звонит слон, потому что на аппарате зажглась вторая слева лампочка, означающая, что звонок из Георгиевска.
«Ну, если опять что-то переносится, то даже и не знаю», — подумал я, снимая трубку. Но услышал всего лишь:
— Жора, ты? Фишман на проводе. Не передумал послезавтра к нам лететь?
— Типун тебе на язык, — со всей искренностью пожелал я собеседнику.
— Ну, мало ли… А на чем собираешься?
— На обычной армейской «Кошке», чего зря «Кондор» гонять.
— Это самое, — замялся Боря, — может, хоть на широкофюзеляжной полетишь? А то у этих бомберов со всех щелей дует, как бы у тебя ревматизм не обострился.
48 
