Особенно,... 
43 
— А ты, оказывается, все еще владеешь инструментом, — сказал Синклер. — По-моему, музицировать сродни умению кататься на велосипеде: и тому и другому учатся раз и навсегда.
Мэллори перевел взгляд с брата на Карен, снова взглянул Синклеру в глаза и спросил:
— Как ты здесь очутился? Не припоминаю, чтобы я тебя приглашал.
— Разве мне требуется приглашение, чтобы прийти в отчий дом? — с легким оттенком сарказма в голосе спросил у него Синклер.
— Мне казалось, что ты улетел в Рио!
— Так и было. Но сегодня я вернулся, как видишь.
— Твое появление нарушит равновесие за столом.
— Извини, брат, об этом я не подумал. Мне не терпелось увидеться с тобой, узнать, как идут твои дела.
Карен улыбнулась, восхищаясь ловкостью этого пройдохи, и степенно направилась к столу в сопровождении двух братьев Бернет. Овальный обеденный стол на гнутых ножках эпохи Регентства сверкал георгианским столовым серебром и уотерфордским хрусталем. Фарфоровый сервиз марки «Споуд» стоил целого состояния. Карен посадили между Тони и незнакомцем невзрачной наружности и неопределенного возраста, все внимание которого было обращено на его очаровательную высокую рыжеволосую спутницу, одетую в сказочный наряд изумрудного цвета от Вивьен Уэствуд, состоящий из атласного корсета и турнюра.
Далее сидели: Армина — рядом с Мэллори, потом — Целин, похожая на экзотическую бразильскую орхидею в своем огромном тюрбане и пурпурном шелковом платье. С ней флиртовал неугомонный Синклер — он бесцеремонно дотрагивался пальцем до края ее декольте, отчего ее дынеподобные груди еще больше разбухали.
Пока гости непринужденно беседовали о милых пустяках, лакеи с непроницаемыми лицами подавали им различные сказочные кушанья, достойные царского стола. Вина лучших французских марок, красные и белые, лились рекой. Лица присутствующих вскоре раскраснелись, их глаза заблестели, поведение стало раскованнее. Во главе стола восседал Мэллори — он держался легко и грациозно, был приветлив и любезен со всеми гостями, но стоило ему взглянуть на Синклера, как в глазах его вспыхивала ярость.
Карен наклонилась к Тони и попросила его объяснить ей причину неприязни Мэллори к брату.
— Они всегда недолюбливали друг друга, — с хитрой улыбкой ответил Тони. — Когда Мэллори узнал, что Каролина изменяет ему с братом, дело едва не дошло до дуэли… Жена маркиза уехала в Америку.
— Но разве Мэллори не имел в ту пору любовниц? — спросила Карен, дрожа от возбуждающего запаха молодого официанта, сменявшего в этот момент посуду.
— Это не играет никакой роли, дорогая. Не будь такой наивной! Амурные интрижки супруга не считаются в этих кругах большим грехом.
— Выходит, мужчины могут изменять женам, а женщины своим мужьям нет? Я никогда не разделяла такого двойного стандарта.
— Ты отъявленная феминистка, — рассмеялся Тони и сжал под столом ее колено.
— Да, я феминистка и горжусь этим! — воскликнула Карен, возбуждаясь от его прикосновения.
Рука Тони скользнула по бедру, ладонь легла на мокрую промежность.
— Синклер завидует Мэллори: ведь он унаследовал усадьбу по праву старшего брата, родившись всего на год раньше. Что же до Мэллори… Мне думается, он не изменял жене, так как был от нее без ума. Это она первая наставила ему рога.
Палец Тони проник в углубление между срамными губами.
— Желаете еще вина, сэр? — спросил лакей равнодушным голосом.
Тони кивнул, лакей наполнил их бокалы отменным бордо. Тони осторожно вынул руку из потаенной райской пещеры Карен и, взяв бокал, понюхал пальцы.
— Какая прелесть! Какой букет! Какое неземное сочетание запахов!
Как по мановению волшебной палочки на столе появился десерт: шербет, мороженое, кремовые пирожные с клубникой, аппетитные грозди винограда, сладчайшие персики, чья румяная нежная кожура напоминала груди женщины после оргазма. Все это подавалось в изумительных фарфоровых вазочках и на золоченых расписных тарелках. Мэллори распорядился принести еще вина из погреба. Голоса гостей стали громче и развязнее, звучал звонкий женский смех. Разобрать что-либо в общем гуле было невозможно.
Захлопали пробки от шампанского. Вскоре Карен почувствовала, что она пьяна. Мэллори уселся за пианино и стал аккомпанировать Целин. Ее мощный вибрирующий голос не оставлял сомнений, что на оперной сцене ее ожидает успех. Все повскакали с мест и начали танцевать. Мэллори перестал играть и включил стереосистему, из Динамиков полились чарующие звуки блюза. Обстановка стала неформальной. Расслабился даже сам маркиз.
43 
