Глава 25

Кащей так и не понял, что произошло на самом деле. Стропило не рассказал ему о дорогинском признании в сотрудничестве с милицией. Отношение криминального «куратора» к Сергею изменилось: стало более уважительным. Он даже привез бутылку французского коньяка, явно желая наладить контакт. У Дорогина не было настроения пить с этим типом. Тем более его работа в качестве проводника возобновилась. Ему требовался полноценный отдых, а вовсе не выпивка, снижающая точность глазомера и скорость реакции. Но за бутылкой Кащей мог сболтнуть лишнее, и этот шанс следовало использовать.

– Ну как тебе шеф? – поинтересовался после первой Кащей.

– Серьезный мужик.

– Еще какой серьезный. Если понравишься ему, может, к себе возьмет на постоянную работу.

– Крутоват он с подчиненными, как я посмотрел.

– Теперь нельзя по-другому, – убежденно заявил Кащей. – Времена суровые. Думаешь, он меня не ценит? Больше других, между прочим, ценит. А все равно налетел. Дисциплина нужна. Так что будь готов.

– Всегда готов, – заверил Дорогин, разливая по стаканам новую порцию коньяка.

– Мы, между прочим, меру знаем, беспредельщиков Стропило не держит. А их люди, то есть люди Алефа, вообще отморозки полные… Твое здоровье… Заподозрили одного из своих, что увел у них Тельца из-под носа. И пошло-поехало. Глотку ему в Питере перерезали. У него ни хрена не нашли, так решили здесь родню доконать. Сына-программиста отмолотили. Девку его вообще изнасиловали и прикончили. Какого лешего беспредельничают, провоцируют ментов? Мозгов у людей нет.

– Выходит, те, кого Алеф послал, забрали Тельца себе?

– Тс-с-с. Ни того, ни другого уже нет в живых.

Судя по внешнему виду, жидкости в организме Кащея было раза в три меньше, чем у обычного человека. Может, поэтому пьянел он быстро.

Слушая Кащея, Дорогин все больше убеждался в том, что убийство двоих сотрудников Алефа и девушки – это трагический результат чьей-то ошибки.

Тельца в сейфе не оказалось, но напарники не успели сообщить об этом «наверх». Понимали, что новость поставит их под подозрение, решили вначале разобраться между собой…

Теперь у него, у Дорогина, козырь в кармане.

Он знает то, о чем не ведают пока другие. На первый взгляд не такое уж важное преимущество.

Ему, как и всем, неизвестно, где Телец сейчас, он знает только, где его нет и уже не было, когда напарники вскрыли сейф. При нынешнем положении дел такой огрызок информации – это козырной туз. Возможно, через неделю туз обратится в бросовую карту, в шестерку. Но не в ближайшие дни, пока его трудно переоценить.

Продолжать игру, держа главную карту в рукаве? Можно. Если бы разного рода мерзавцы разбирались только между собой. Но от них по ложному подозрению страдают невинные люди. Без сомнения, дотянись Кащей и его соратники раньше «алефовских» до девушки, ей бы тоже мало не показалось.

Придется, черт возьми, пожертвовать своим преимуществом.

Кащей стал болтать уже полную ересь, не вызывающую ни малейшего интереса. Потом вдруг собрался срочно ехать.

– Куда тебе? – спросил Дорогин. – Давай лучше я за руль сяду.

– Пили одинаково. Хочешь сказать, что ты покрепче меня будешь?

– Ничего я не хочу сказать. Предлагаю услугу.

Больше ничего.

– В натуре, подвези. Я чего-то подустал.

Прибыли в офис, где Дорогин снова вознамерился попасть на прием к Стропилу. На месте шефа не оказалось, он приехал только через два часа.

Взглянул на Сергея недовольно – похоже, проводник слишком много о себе возомнил и рассчитывает каждый день получать аудиенцию.

Однако повод для разговора оказался действительно весомым. Дорогин сообщил о недавнем своем открытии. Получив обратно «рентген», он проверил свои предположения и готов отвечать за свои слова.

– У меня с самого начала чесалось под кожей! – Стропило хлопнул по столу своей пухлой рукой – многократно увеличенной рукой младенца с такими же растопыренными пальцами и розовыми ногтями. – Что-то здесь не так, думаю, что-то не так! Не мог старик Воробей оказаться таким хитрожопым, всех обвести вокруг носа!

Встав с места, он нервно заходил по комнате.

– Хотя радоваться, по большому счету, нечего.

Так у меня был хоть какой-то ориентир, теперь – никакого.

  61