44 
Он откровенно зевнул, взял ее под локоть, затем настойчиво продолжил свой путь к пансионату. Перед дверью двести одиннадцатого номера вежливо сказал: «Спокойной ночи», — и развернулся к девушке спиной. Она отперла дверь, негромко пробормотала: «Вроде никого», — и на этом приятный вечер почти закончился. Почти потому, что примерно через час, когда Антон уже забылся глубоким сном, в дверь его номера негромко, но настойчиво постучали.
Стучали долго, пока он не встал и не побрел, словно лунатик, к двери. Когда открыл ее, увидел на пороге Милу.
— Извини, — смущенно пробормотала она. — Там Оля с молодым человеком. Они меня, конечно, не выгоняют, но смотреть на все это как-то неловко. Они уже и в постель легли! Я не могу бродить одна по пляжу ночью. Мне просто некуда больше идти. Извини.
Он молча посторонился, пропустил ее в номер, потом кивнул на свободную кровать:
— Спи.
После этих слов упал обратно на жаркие, смятые простыни и снова будто провалился в глубокий колодец. Последней его мыслью было: «А ведь еще вчера утром я был где-то под Ростовом!»
Охотник за скальпами
Проснувшись, он первым делом потянулся к часам. Без десяти девять. Хорошо выспался! И тут с соседней кровати раздался сонный женский голос:
— Сколько времени?
— Без десяти девять, — машинально ответил он. Потом спохватился: — Мила? Ты еще здесь?
— Спать очень хочется, — зевнула она. — Ой, а завтрак! Надо бежать! Ты займи мне место, ладно? А я быстренько сбегаю в номер, переоденусь. Не смотри, не смотри!
Закрывала она при этом лицо, на котором размазалась косметика, а не вылезающую из расстегнутой блузки грудь. Вскочила с постели и кинулась к дверям. Он услышал, как щелкнул замок, и перевернулся на другой бок. Подумаешь, завтрак! А потом вдруг захотелось есть. Очень захотелось.
И он, переборов лень, встал и, наскоро умывшись, пошел занимать место в столовой. Расположившись за столиком, тут же отметил заискивающую улыбку Мишиной жены, нашептывающей что-то на ухо юной хорошенькой дочке. Нет, господа, поздно. Все, что могли, вы уже сказали.
Оля с Милой появились, когда официантка уже расставила на его столе многочисленные тарелки и перешла к следующему. Подруги, похоже, были в ссоре, едва разговаривали. Мила, улыбаясь, сказала ему:
— Привет!
Оля промолчала, придвинула к себе тарелку с пельменями, стала есть. Покончила с пельменями, взяла стакан со сметаной. Ни на кого при этом не смотрела, делала вид, что сильно проголодалась. Только уже отхлебнув чая, не удержалась, съязвила:
— А ты, подруга, оказывается не промах! Такого мужика подцепила! Хоть бы спасибо сказала за совет.
— Ой, ничего ж не было! — покраснела Мила.
— Ну да! Не было! Скажи лучше, не будет, в смысле беременности, раз ты догадалась из тумбочки пачку с презервативами захватить! А ты думаешь, она не понимает, что делает?
И Оля выразительно посмотрела на Антона. Тот уставился в тарелку. Мила тут же попыталась сгладить ситуацию:
— Оля, зачем ты так? Зачем?
— А затем, что ты гораздо умнее меня оказалась. Я-то своих намерений не скрываю. А ты все через «не хочу» да «не буду». Еще есть «не так сразу». Правильно, Антон?
— Перестань! — не удержался он.
— Вот так вы, дураки, и попадаетесь! Непорядочным порядочным девушкам. Кстати, Милка, ты презервативы-то верни. Это мое.
Мила вскочила, бросилась к выходу из столовой. Антон за ней. На лестнице схватил девушку за руку.
— Пусти! — отмахнулась та. — Что ты теперь обо мне подумаешь?
— Но ведь ничего же не было, — пробормотал он.
— Между прочим, люди видели, как я выходила утром из твоего номера!
И тут он ее отпустил. Внутри словно сработал предохранитель. А эта Оля не так уж и неправа! Может, это тактика такая? Одни едут на юг за приключениями, другие — за мужьями. Презервативы-то она, направившись к нему, все-таки прихватила!
— Мила, у меня тут небольшое дело. Я потом зайду.
— Вечером?
— Да, вечером.
— Хорошо, — она удовлетворенно кивнула.
Спустилась по лестнице, внизу, уже направляясь к корпусу, несколько раз оглянулась, словно надеясь, что он пойдет следом. Антон же, заметив, что девушка зашла в корпус, вернулся в столовую. Сел за столик, поймал насмешливый Ольгин взгляд. Вздохнул:
— Ты извини меня за вчерашнее? Ладно?
— А, собственно, за что? Я прекрасно провела время!
44 
