60 
– Девушка с вами? – спросил один из подошедших, когда оказалось, что документы в порядке, регистрация имеется.
– Да, наша родственница, – вежливо ответил Абдулла.
– Точно, – пробурчала Лена.
У нее тоже попросили документы, спросили, давно ли она в Москве. Абдулла принялся объяснять, что девушка приехала на встречу с мужем. А муж тоже вот-вот приедет. Можно зайти в посольство и спросить там. Милиция удалилась, Лена сунула паспорт в сумочку. Абдулла укоризненно заметил:
– Разве можно скандалить на улице? К арабам и так плохо относятся!
– Я-то не арабка. – Она отвернулась от него и пошла к метро. Но Абдулла догнал ее, предложил взять машину. Видимо, он опасался очередного скандала в общественном месте. Уже в машине Лена напомнила ему о жене Сафара:
– Так мы едем к ней или нет?
– Леночка, женщина в таком горе… – Абдулла качал головой. – Не знаю, стоит ли ее беспокоить? Надо немножко подождать, тем более что ты…
– Что – я?
– Ты – красивая молодая девушка, она тебя не знает…
– Глупости говоришь! Она все поймет, как только я скажу, что видела его перед самой смертью. При чем тут красивая девушка? У тебя все мысли об одном!
– Все равно будет неудобно. Потом поедем.
– Хорошо. – Лена покусала губы и заявила:
– Тогда поедем к Инне, моей подруге. Ее номер не отвечает, я беспокоюсь.
– Какая Инна?
– Ну помнишь, я в первый раз пришла с девочкой? Это была ее дочка. Я у них жила. Мне необходимо с ней увидеться.
– Знаешь, потом… – Абдулла повернулся к ней с переднего сиденья. – Торопиться некуда.
– Вот именно! – издевательски процедила она. – Ведь Ариф приедет еще не скоро, если вообще приедет, конечно!
На это он ничего не ответил. Когда они вернулись домой, Лена ушла к себе в комнату и упала на постель. Все ее тело покрылось испариной, в висках шумело, она чувствовала себя такой одинокой и несчастной, как никогда. Конечно, в Питере тоже было несладко, но там мать… Пусть она нудила, пилила, требовала полной покорности и полного покаяния в совершенной ошибке… Но все же это был человек, от которого Лена плохого не ожидала. Теперь же… Руки опускались. Она лежала закрыв глаза, и перед ней мелькали цветные картинки из прошлого – далекого и не очень. Пестрый калейдоскоп таких странных картин, словно все это было совсем не с ней. Общага. Ариф надевает ей на палец кольцо с бриллиантами, ей от счастья хочется петь! Не потому, что так уж нужно было это кольцо, а по той причине, что Ариф наконец смог что-то заработать и ребенок не будет голодать. Потом – Сашка болеет, Ариф – непонятно где, она сидит в холодной квартире – в самой первой квартире, откуда им пришлось с позором уйти. По телефону звонят разные арабы, просят Арифа, кто вежливо, кто грубо, она отвечает, что его нет, и ей кажется, никто не верит… Она знает, что это звонят кредиторы. Потом она увидела темную комнату, светлую щель под дверью, услышала голоса…
"Сколько можно! – Она даже подскочила на постели, испуганно оглянулась, промокнула лоб краем простыни. – Опять чуть не приснилась та квартира!
Опять! И каждый раз снится все хуже, все ужасней, будто там на самом деле случилось бог знает что! Ребенок в крови, труп на полу… А ведь все было довольно банально. И до этого случалось спешно уходить с чужих квартир, правда, не посреди ночи и меня никто не оскорблял… И все же снится мне именно та ночь! И почему-то страшно…"
Глаз она больше не закрывала, чтобы в самом деле не уснуть. Спать в такую жару, в такой духоте, да еще одетой? Верный способ увидеть кошмар. И все же кошмар был рядом, спит она или просто грезит наяву. Темная комната, где она тогда проснулась среди ночи и больше не появлялась. Сборы – она пытается сообразить, что взять с собой, а что все равно не унести. Ариф лихорадочно шепчет: «Ничего не бери, ничего не надо…» Часы она забывает. Забывает вообще обо всем. Вся та ночь в ее памяти как будто подернута туманом, все нереально, нужно напрягаться, чтобы понять – что было на самом деле, а что приснилось. Ведь она спала… Спала! А разбудил короткий звериный крик. Потом услышала голоса, потом ворвался Ариф, все было именно в такой последовательности. Но крик? Так не кричат, когда ссорятся. Какая бы жаркая ссора ни была, так не кричат!
«Кто-то кричал от боли… – поняла она, снова усаживаясь на постели и поджимая ноги. Вся дремота сразу прошла, наступило полное прояснение. Все вспоминалось ясно и отчетливо. – Кто-то кричал от страшной боли, или… Кого-то убили? Я ведь заглянула в ту комнату, когда мы с Арифом уже выходили из квартиры. Дверь была приоткрыта. Нас никто не задержал, никто даже не вышел, чтобы на нас посмотреть, что-то сказать… Потому и оглянулась. Это правда было или я теперь придумала? Или во сне? Я видела стол, угол стола. Кресло. Все было освещено лампой, там под потолком на длинном шнуре висела лампа с желтым абажуром. Помню лампу. А на полу… – Ее пробрала дрожь. – Я увидела руку. Не какую-то тряпку, как мне показалось тогда, а именно руку. Рука лежала вот так! – Она посмотрела на собственную и воспроизвела запомнившееся положение – разогнула пальцы, расслабила их, кисть безвольно обмякла… – Вот именно так рука и лежала на полу. Судя по ней, человек лежал на спине, рука была закинута за голову… Еще что-то. Точно, еще что-то было. Рука была грязная. А чем она была запачкана? Что-то темное. Грязь? Кровь. Уверена, что кровь. Вот откуда она в моих снах! Вот откуда ощущение кошмара! Вот откуда труп на полу, который мне приснился! Память просто не выдавала мне все это, а во сне подсовывала подробности! Только зашифровывала все, как и бывает во сне! А я точно тогда видела это, только не восприняла как что-то реальное. Сонная была, испуганная до предела, боялась за сына, за себя… И вообще старалась не глядеть по сторонам. Значит, они кого-то убили. И Ариф в этот миг был с ними. Что меня оскорбили – не верю! Он просто испугался и решил сбежать. Но кто был тот человек? Почему они набросились на него? Ведь там их было полно, даже не знаю сколько… Как Арифа занесло в тот притон? А как меня занесло в этот, без гроша и с долгами?» Впервые за долгое время она ощутила что-то похожее на сочувствие мужу. Впрочем, ненадолго – это чувство сменилось страхом и раздражением: «Тут больше нельзя оставаться! Не понимаю, что творится, не знаю, что за люди вокруг меня. Когда они врут? Когда говорят правду?.. Дальше некуда! И у меня на руках ребенок. Сегодня же ухожу! Если остаться тут с Иссой наедине, его можно, кажется, уломать…»
60 
