66 
— Не может быть! Я думал, что вам лет тридцать!
— Боже. — Она приложила руку к груди, с левой стороны. Монти предполагал, что у нормальных людей там находится сердце. Но эту женщину он ни за что не отнес бы к категории нормальных.
— Вам плохо? — заботливо спросил он. — У вас тяжелые сумки. Как можно женщине носить такие сумки? Давайте, я вам помогу.
— Я живу близко.
Ее руки беспомощно опустились. Парень был слишком обаятелен. Монти, уловив ее колебание, подхватил покупки и пошел к выходу. У входа в магазин стояла его машина.
— Я вас подвезу.
Он открыл багажник. Ада Станиславовна замерла.
— Вы меня боитесь? — догадался Монти.
— Все это… странно.
— Ну, хорошо. Пойдем пешком.
Она бросила жадный взгляд на машину, но по-прежнему не трогалась с места. Монти рассмеялся и по-детски сказал:
— Без ссоры, без спора. Мы оставим сумки в багажнике и пойдем, посидим вон там, — он кивнул на полосатые зонты уличного кафе. — Согласны?
Она колебалась. Монти ее не торопил. Их знакомство было неизбежным, оно состоялось. По крайней мере, он избавится от кошмара. Теперь он знает, чего бояться. Вернее, кого. Наконец, Ада Станиславовна решилась и кивнула:
— Хорошо. Я, пожалуй, выпью чашечку кофе.
Монти понял, что кофе — это все, что она себе сегодня позволит. И решил ее не торопить. Он взял женщине кофе, себе сок, они расположились под полосатым зонтом. Ветер был майский, холодный, он заботливо спросил:
— Вам не дует?
— Послушайте… Объясните же мне! — с отчаянием сказала Ада Станиславовна.
— Объяснить что?
— Я на… на много лет вас старше. Скажите, что вам от меня надо?
— По-моему, я выразился достаточно ясно, -удивился Монти. — Несколько дней назад, на Арбате я купил ваш портрет. Не верите — спросите у своего сына.
— Я знаю историю с портретом. Он не стоит пятисот долларов.
— Красота стоит дороже.
— Не надо. Я не наивная девочка. Если вам что-то от меня надо, то знайте: у меня ничего нет.
— Неужели вы думаете, что я альфонс? — Монти рассмеялся.
— Кто же вы?
— Рабочий человек.
Она недоверчиво скользнула по нему взглядом.
— Работа бывает разная, — объяснил Монти. -Но если человек каждый вечер идет на нее и получает в конце месяца зарплату, его никак нельзя назвать альфонсом. К тому же я собираюсь поменять профессию. Скоро я буду моделью.
— Кем?
— Работать в модельном бизнесе. На обложке известного журнала появится мой портрет. Хотите, я вам его подарю? Взамен вашего? С автографом?
— Это похоже на безумие! — простонала Ада Станиславовна.
— А вы никогда не сходили с ума? — его зрачки расширились, взгляд сделался черным. — Всегда холодная, расчетливая. Так? А ваш муж? Вы вышли замуж по расчету? А капельку страсти? Безрассудства? Было или не было? А?
Она тяжело дышала. Монти опустил глаза. Хватит на сегодня. Пытать тем слаще, чем больше сил остается у жертвы. Что толку, если она тут же рухнет без чувств?
— Я отвезу вас, — он поднялся и подал ей руку.
На этот раз она не сопротивлялась. Ее ледяная рука очутилась в его ладони. Монти помог женщине подняться и повел к машине. Оба молчали. Монти довез ее до подъезда и сказал, открыв багажник, где лежали сумки:
— Большое спасибо, но я не могу к вам подняться, чтобы выпить чашечку кофе. Мне надо на работу. Но в другой раз обязательно зайду.
Соседки, сидящие на лавочке у подъезда от любопытства вытянули шеи. Ада Станиславовна на негнущихся ногах шла к двери. Монти улыбался. Душевное равновесие было восстановлено. Он почувствовал вкус крови.
…Через несколько дней он вошел-таки в эту квартиру. В прихожей было темно. Ада Станиславовна не спешила зажигать свет. Монти понял, что она стесняется, и сам потянулся к выключателю. Так и есть. Обои на стенах потертые, потолок в разводах, на стенах влага. В квартире давно уже требуется ремонт. Вот если бы она от него не отказалась, он бы все здесь привел в порядок. На заработанные им деньги.
— Вы живете одна? — спросил он безразлично.
— Нет. С сыном. Он сейчас на работе. — Ему ли этого не знать! — И еще… мой отец. Он в маленькой комнате. Болеет.
Монти прислушался. Из-за ближайшей двери раздался старческий кашель. Потом голос Станислава Казимировича:
— Ада, кто там?
— Это ко мне, папа. — И торопливо: — Пройдемте на кухню.
Кухня была небольшой, как, впрочем, и вся квартира. Монти сразу же понял, что хозяйка Ада Станиславовна плохая. В отличие от ма, у которой все блестит и сияет, а еда вкусная и сытная. Он сравнивал невольно. Здесь все какое-то обезжиренное. И лицо у хозяйки постное. Гладкий лоб без единой морщинки и взгляд, как у древней старухи. Тяжело подниматься, но еще тяжелее падать. Тот, кто никогда не имел ничего, несравненно богаче того, кто все потерял.
66 
