очень нудно 
103 
«Странно, – подумал он, – зачем, в самом деле, Мирону понадобилось заказывать статью, которую он заведомо не собирался публиковать? Или собирался? Да нет, если бы собирался, то не стал бы затевать эту мистификацию с похищением. А Светлов продолжает писать, и гонорарчик ему платить придется. Мирон не может этого не понимать. Тогда какого черта он крутит?..»
Он представил себе Светлова, который сидит и от нечего делать барабанит на пишущей машинке, а вокруг на десять километров ни одной живой души. Даже топор не у кого попросить…
Юрий медленно встал, не донеся до губ сигарету. Так же медленно он затолкал окурок в рот фарфоровой рыбины и вышел из кухни, ступая так осторожно, словно боялся расплескать что-то невидимое. В комнате ему удалось взять себя в руки, и он перестал красться, как идущий по тропе войны индеец. В ванной он пустил из крана холодную воду, поплескал себе в лицо, чтобы окончательно проснуться, и некоторое время стоял, уставившись на свое отражение в старом потемневшем зеркале, которое висело над умывальником.
То, что пришло ему в голову, было также чудовищно, как и обыденно. Помнится, не то в конце зимы, не то в начале весны по телевидению много говорили об одном провинциальном тележурналисте, которого якобы похитили герои одного из его острых репортажей. Журналист вскорости обнаружился в номере местной гостиницы, где он жил под чужой фамилией, и долго разводил руками, удивляясь, кому это пришла в голову мысль о том, что его похитили. Давая интервью по этому поводу, министр внутренних дел фактически прямым текстом заявил, что этого дурака спасло только чудо. Следующим шагом в задуманной неизвестно кем провокации должна была стать смерть “похищенного” журналиста – естественно, от рук противников свободы слова…
Юрий заметил, что в раковину все еще хлещет ледяная вода, и закрутил кран. “Глупости, – подумал он. – Во-первых, это уже было. Было, прогремело на всю страну и потухло. Но именно потому прогремело и именно потому потухло, что не удалось. А задумано было с размахом! Сначала статья, потом похищение, а потом в придорожной канаве находят труп с пулей в голове и со связанными за спиной руками, и всей общественности становится ясно, кто и зачем это сделал. Сомнения, которые придут в голову самым умным и подозрительным представителям этой самой общественности, не смогут перевесить груза тщательно подготовленных улик. Сомнительно, конечно, чтобы в результате такой провокации кого-то из сидящих в правительстве Москвы чиновников отдали под суд, но скандал все равно получится грандиозный. И между прочим, очень полезный для рейтинга “Московского полдня” и личного благосостояния Мирона. Хотя это так, мелкий побочный эффект… Не хотелось бы думать, что все это затеял Мирон с целью поднятия рейтинга."
«Стоп, – сказал себе Филатов. – Стоп-стоп-стоп! Не гони, приятель, не беги впереди паровоза. Теоретик из тебя сам знаешь какой. Особенно когда время поджимает. Нафантазировать разных ужасов может любой дурак, а вот как, интересно, ты будешь выглядеть, когда вынесешь свои фантазии на суд общественности? Дураком ты будешь выглядеть скорее всего. Истеричным дураком, насмотревшимся телевизора и принявшим все, о чем там лопочут, за чистую монету. Общественность будет по полу кататься, задыхаясь от смеха…»
"Хорошо, – сказал он себе. – Бог с ней, с общественностью, забудем о ней. Можно также на время забыть о моих теориях. В конце концов, наилучшим доказательством моей правоты послужил бы труп Светлова, а мне что-то совсем не хочется, чтобы моя правота была доказана подобным образом. Я ведь действительно не теоретик, а грубый практик. Ну-с, а что я могу сделать в данной ситуации именно как практик?
Например, поехать к Мирону, поломать немного мебели, набить ему морду и попытаться убедить его в том, что он поступает непорядочно. Так ведь он и сам об этом прекрасно знает, и вряд ли мои аргументы перевесят ту сумму, которую Мирону заплатили за всю эту историю.., если, конечно, я прав и какая-то история была. И потом, Мирон – бывший боксер-тяжеловес, а у меня – чертово порезанное плечо. Так что еще неизвестно, кто кому набьет морду. Нет, это не выход. Ну а если по-другому? Мирону нужно что? Мирону нужно, чтобы никто не знал, где Светлов, а тот, кто знает – в данном случае это я, – помалкивал в тряпочку. А Светлову на озере скучно, и дрова колоть нечем. Рубить, колоть и резать… А вилки и ложки – слабоватое оружие против тех, кто придет в домик на озере, чтобы довести дело до конца. Вот так-то. А теперь предположим, что Светлов оттуда тихо исчезает и поселяется.., где? Да хотя бы прямо вот тут, в этой самой квартире, на диванчике. Что от этого меняется? Да ничего! Никто по-прежнему не знает, куда он подевался, я по-прежнему изображаю из себя глухонемого, и не надо никуда бежать, ломать мебель, бить морды и выставлять себя на посмешище. А если кому-то и вправду интересно выпустить из Димочки кишки, то узнать, где он прячется, можно будет только через меня. И уж тогда-то я точно что-нибудь сломаю!"
103 
