14 
И лишь когда вся работа была закончена, представитель торгово-посреднической фирмы «Константин» сошел на берег. В его портфеле лежали не только документы коммерсанта, но и удостоверение сотрудника ФСК.
Звали человека Хализин Арнольд Витальевич, а звание он имел – полковник. То, как проходила плановая загрузка контейнеровоза, его не занимало ни в малейшей степени. Он ожидал прибытия своего груза, ожидал с нетерпением. Ведь на операцию, разработанную в ФСК, его руководители и он сам возлагали большие надежды.
Контейнеровоз «Смоленск» мог уже отправляться в путь, задерживался лишь груз торгово-посреднической фирмы «Константин». Но ее представителя, похоже, не смущали штрафные санкции за задержку рейса, он оставался невозмутим. Груз прибыл ночью на шести платформах, которые тащил мощный тепловоз, принадлежавший Белорусской железной дороге. Больше вагонов в составе не было. То ли их отцепили по прибытии поезда в Калининград, то ли в таком виде он и вышел из Белоруссии.
В порту многих поразила спешка, с которой теперь производилась погрузка.
– Хотя и фирму «Константин» понять можно, – говорили некоторые, – как-никак немалый штраф уплатили, вот и спешат. Впрочем, штраф начисляется за сутки, и спешкой делу не поможешь…
Хализин, дабы не терять времени, даже распорядился, чтобы не отцепляли тепловоз и прицепляли маневровый. Погрузка прошла ночью, четко и слаженно. Нестандартные контейнеры, прибывшие на платформах, перегрузили на палубу контейнеровоза «Смоленск».
Теперь возле полковника Хализина оказался и его заместитель, приехавший поездом вместе с грузом. У него в кармане лежала точно такая же книжечка – удостоверение на имя Малиновского Игоря Александровича, майора ФСК. О том, что именно находится в нестандартном контейнере, не были поставлены в известность ни капитан судна, ни члены команды. В накладных он значился как «Оборудование для пищевой промышленности», и затем шло длинное перечисление номенклатуры изделий. Сплошные аббревиатуры, цифровые обозначения, которые могут что-то сказать только специалисту.
На рассвете корабль вышел в море. Пунктом его конечного назначения стоял Мадагаскар. Каюта, в которой расположились полковник Хализин и майор Малиновский, смотрела дверным иллюминатором на палубу, как раз на то самое место, где оборудовали площадку для груза фирмы «Константин». Спали они по очереди, вместе их почти не видели. Но зато кто-нибудь один постоянно или сидел в кресле у открытой двери, или же прохаживался кругами по палубе.
Капитан корабля перед самым отплытием был срочно вызван в мрачное здание, в котором в бытность Калининграда Кенигсбергом располагалась СС. После того как в Восточной Пруссии появились русские, здесь разместился НКВД. А потом здание переходило по наследству от НКВД к МГБ, от него – к КГБ. И вот наконец это учреждение стало именоваться ФСБ-ФСК. Капитан гражданского судна, уже порядком отвыкший от нравов прошлых лет – тогда перед каждым рейсом он получал подробнейший инструктаж в КГБ – был несколько удивлен, когда ему без всяких объяснений предписали выполнять любое распоряжение представителя торгово-посреднической фирмы «Константин».
После этого с него взяли расписку о неразглашении информации, хотя, собственно говоря, как раз информации-то он и не получил.
Времена теперь стояли другие, и капитану, работавшему в акционерном пароходстве, естественно, захотелось согласовать такое странное распоряжение с председателем правления. Но председатель лишь повторил то, что капитан услышал в ФСБ.
* * *
С самого момента отплытия полковник Хализин ничем не тревожил капитана, лишь каждое утро вежливо кивал, когда встречался с ним на палубе. А капитан старался не думать, что же такое может везти ФСК на Мадагаскар да еще под большим секретом. Вроде бы туда из России открыто продавалось даже оружие, и прятаться было не от кого.
Откуда ему было знать, что контейнеры, загруженные на «Смоленск», в отличие от всего остального груза, предназначены совсем не для Мадагаскара. Откуда ему было знать, что придется изменить маршрут, выполнив указания полковника Хализина. Да, времена теперь изменились, и капитану судна в голову не могло прийти, что для самофинансирования ФСК приходится заниматься коммерцией.
Хализин и сам с трудом верил в происходящее, хотя идея этой операции в общем-то принадлежала ему.
Полковник, как и каждый служащий секретного ведомства, финансируемого государством, смотрел на мир и устройство собственной страны несколько иначе, чем прочие граждане. Он, как представитель ФСК, твердо был уверен, что капитализм России не подходит. Капитализм, считал Хализин, однажды уже сгубил Россию в начале двадцатого века. Лишь только появился крупный частный капитал, в казне тут же стало хронически не хватать денег.
14 
