80 
— Выходит… Выходит, ты ваньку валяешь? — оторопел Греков. До него вдруг дошло: это игра. Петров его раскручивает. Он же разомлел, потерял бдительность. — Володя, ты что-то недоговариваешь. Зачем ты устраиваешь эти «случайные» звонки? Якобы результат экспертизы готов только сегодня! Может быть, ты и пробку подстроил?
— Это не в моих силах, — усмехнулся Петров. — Случайность.
— А ты воспользовался… Я хочу выйти, — хрипло сказал вдруг Юрий Греков.
— Куда?
— Мне душно. Сил больше нет тут торчать!
Юрий потянулся к ручке, чтобы открыть дверь. «Жигули» дернулись, потом поехали побыстрее.
— Сидеть! — крикнул Петров.
— А почему ты мне приказываешь?! — обернулся к нему Юрий Греков. — Ты мне не начальник! Я не твой подчиненный!
— Если ты сбежишь, то тем самым признаешь свою вину.
— Вину в чем?
— Ты брал у Одинцовой деньги?
— Что, и это тебе Нина сказала?
— Так брал или нет?
— Ты не имеешь права меня допрашивать!
— Ты думал, что никто не узнает? Так?
— Я думал, что ты мне друг!
— Нет, Юра. Ты меня просто использовал, как и всех остальных. Тебе нужна была информация — компромат на богатых обитателей коттеджных поселков. Не все ведь доходит до прокуратуры. Опера и участковые более осведомлены. Ты узнавал о таких случаях, как, например, подозрительное самоубийство Михаила Одинцова, а потом шел и раскручивал «клиента». Угрожал, что заведешь уголовное дело. Сколько у тебя было таких, Юра? Сколько денег припрятано на черный день?
— Я хочу выйти…
— Тебе некуда идти.
Греков затравленно посмотрел на стоящие вокруг машины. Коробочка. Его зажали в стальные тиски. И красный «ягуар» по-прежнему держался рядом.
— Ты взяточник, — жестко сказал Петров. — И второй раз тебе это с рук не сойдет.
— Это она… убила… — с ненавистью сказал Греков, кивнув на красную машину.
— Одинцова?
— Да.
— А мотив?
— Мотив… Да она ж лесбиянка!
— Ты хочешь сказать, что Алина Одинцова ревновала Нину к…
— Да. К тому мужику, который сделал ей ребенка. Я сейчас это понял.
— Тогда зачем же в таком случае она их познакомила?
— А ты откуда знаешь, что она?
— А с кем твоя жена путешествовала по ночным клубам? С Одинцовой! И в тот вечер, когда я застал Нину в рыданиях, в клуб они приехали вместе. Я видел машину госпожи Одинцовой.
— Лесбиянка. — Греков вновь с ненавистью посмотрел вправо, на красный «ягуар». — Я сразу это понял. Но что она положит глаз на мою жену…
— Быть может, ты ошибаешься?
— Ни черта!
Они замолчали. Греков напряженно раздумывал. Да, он знал про атропин. Про способ, который придумала Алина Одинцова, чтобы избавиться от мужа. Будь у нее побольше времени, она подождала бы, пока Михаил Одинцов окончательно сойдет с ума и, быть может, в самом деле застрелит якобы поселившегося в нем монстра. Или выбросится из окна своего офиса. Но Алина находилась в цейтноте. У нее был месяц, не больше. Михаил настроился решительно и собирался выселить ее из особняка и подать на развод. Алина форсировала события, и сама пустила пулю в висок мужа. Володя все сказал правильно.
А как было с Ниной?
Автобус
— Сил моих больше нет! — зевнула Киска и положила хорошенькую головку на плечо Милочке. — Есть хочу, спать хочу.
— Да скоро уж выберемся, — тяжело вздохнула Татьяна.
Киска закрыла глаза и мечтательно сказала:
— А мужик, с которым Нина крутила роман, был симпати-ичный…
— Ты-то откуда знаешь? — удивилась Галя.
— Я ж видела ее у ночного клуба! Когда мы с Толиком… В общем, я вам рассказывала, — вновь зевнула Киска. — А он был на та-акой машине!
— Как думаешь, у них это было серьезно?
— Конечно! — Киска открыла глаза. — Я бы такого мужика не упустила!
— То ты, а то Нина, — усмехнулась Таисия Максимовна.
В это время зазвонил телефон заведующей. Антонина Дмитриевна проворно схватила лежащий на коленях мобильник и радостно закричала в трубку:
— Алло! Паша, ты? Наконец-то! Ой, Пашенька, сынок… Что ты говоришь? С Толей встретились? Он сказал, что тебя сегодня отпустят? А где он? Ах в другой машине… Пашенька, ты кушал? О господи! — Антонина Дмитриевна всхлипнула. — Держись, сынок. Я к тебе еду. Я с Петровым приеду, да. Хорошо, что тебе разрешили позвонить. Я поняла. Все, сынок. Целую. Жди.
— Ну, как он? — спросила Татьяна.
— Говорит, отпустят сегодня. Петров обещал.
80 
