9 
— Сидишь? — спросил Сапог.
— Нет, летаю, — язвительно проворчал Гумпом и, запустив пятерню в недра своей пегой бородищи, энергично поскреб ногтями подбородок. — Что, блин, за жизнь! Одним — свежий воздух и личный досмотр, а другие должны двери караулить. Тебе случайно дверь не нужна?
— Не, — отрицательно помотал головой Сапог. — На хрен она мне?
— Тю, дурной, — сказал Гумпом. — Ты посмотри, какая дверь! Сплошной мореный дуб!
— Да не хочу я с дверями трахаться, — лениво отмахнулся Сапог. — Что мне, баб мало? Сегодня личным досмотром я руководил, и вообще... А вот тебе в самый раз. Ты к замочной скважине пристройся и.., это.., полный вперед.
— Козел, — с обидой сказал Гумпом. — Сытый, бухой и наглый. Вот шлепну тебя сейчас, а потом скажу, что ты на часового напал.
Сапог хохотнул.
— В очко не желаешь? — вынимая из кармана засаленную колоду, провокационным тоном предложил он.
— Да пошел ты, — вяло отмахнулся Гумпом. — Хотя... На что играем?
— Как на что? — с умело разыгранным удивлением воскликнул Сапог. — Ясное дело, на бабки!
— Да какие у тебя бабки, лишенец? — вздохнул Гумпом. — Ты ж на «линкольн» копишь. Много осталось?
— Меньше, чем ты думаешь, — ухмыльнулся Сапог. — Так играем?
— Давай так, — оживляясь, предложил Гумпом. — Играем один кон. Твое очко — с меня пятерка. Мое очко — с тебя полчаса на этом стуле. Бабы там остались?
— Не, — тасуя карты, ответил Сапог. — В бане все.
Зато водяры — хоть залейся.
— А что водяра? — снова потухая, вздохнул Гумпом. — Багор увидит — с живого шкуру спустит.
— Это если ты к столу попрешься, — возразил Сапог. — Холодильник-то на кухне...
— И то правда, — согласился Гумпом. — А ты голова!
— Сними, — протягивая ему колоду, потребовал Сапог. — И расслабься. Плакала твоя пятерка.
— Это мы еще поглядим, — ответил Гумпом, снимая карты. — Ну сдавай, что ты тянешь, как этот...
— Пятерку покажи, — сказал Сапог, ловко сдавая по одной.
Гумпом прислонил автомат к стене, мучительно изогнулся, забираясь в задний карман джинсов, и помахал перед носом у Сапога пятидолларовой бумажкой.
— Видал? — спросил он. — Больше не увидишь.
Они прикупили еще по одной. На руках у Сапога было две десятки — дело нехитрое, если умеешь обращаться с колодой. Гумпом задумчиво смотрел в свои карты, теребя выпяченную нижнюю губу.
— Еще, — сказал он наконец.
— Мне тоже, — ответил Сапог, сдавая еще по одной.
— Хватит, — сказал Гумпом. — Восемнадцать.
— Перебор, — с отвращением произнес Сапог и бросил карты.
— Пятерку ему, — радостно пробормотал Гумпом, торопливо поднимаясь со стула. — Жадность фраера сгубила... Да ты не грусти, я быстренько.
— Да ладно, — с сокрушенным видом отмахнулся Сапог, — чего уж там... Полчаса твои.
— Надо было на час играть, — сказал Гумпом, сунул под мышку автомат и ссыпался вниз по ступенькам.
Когда внизу хлопнула, закрываясь, дверь кухни, Сапог торопливо нашарил в кармане дубликат ключа и подошел к двери. Руки не ко времени начали дрожать, так что он с трудом попал ключом в замочную скважину и чуть было не уронил автомат. Шепотом выругавшись, он открыл дверь и вошел в спальню, прислонив автомат к дверному косяку.
Кейс он увидел сразу. Черный пластмассовый чемоданчик лежал прямо на кровати, поблескивая хромированной сталью патентованных кодовых замков.
Двигаясь, как лунатик, не чуя под собой ног. Сапог приблизился к кровати и вынул из кармана бумажку, на которой чужим твердым почерком был записан код.
Он набрал этот код, все время сверяясь с бумажкой, и синхронно надавил большими пальцами на кнопки обоих замков.
Ничего не произошло. Замки остались запертыми.
Видимо, хозяин сменил код — почему бы и нет?
Сапог вцепился зубами в стиснутый кулак и зажмурился, чтобы не закричать от досады. Что же делать?
Уйти с пустыми руками было нельзя: Кожаный держал его за горло мертвой хваткой. Взломать замки? Только этого и не хватало... Тогда уж лучше попросту спереть кейс и дать тягу. Даже интересно, как далеко можно успеть убежать... Скорее всего не очень далеко. Совсем недалеко.
Можно было бы попытаться подобрать код — комбинаций не так уж и много, — но время!.. Время утекало между пальцев, как вода. Сапог почувствовал, что начинает паниковать, и взял себя в руки.
— Тихо, — сказал он себе вполголоса. — Тихо, сука.
9 
