146 
Поэтому я и сказал – «вовремя», так как в тот самый момент, когда на меня начала накатывать первая волна, электрогитара заиграла мелодию «Вперед, христианские воины», а Брат Уолкер призвал обращенных встать и искать спасения, – и тут, поскольку я еще не сообразил, что мое состояние вызвано курением предыдущей ночью, я пережил несколько леденящих кровь секунд, балансируя на грани вступления на усеянный опилками путь метафизической славы.
На улице я нацарапал Джо записку, в которой просил прощения за мой ранний уход, объясняя, что «даже на заднем ряду я ощутил мощь Брата Уолкера; а такую святость лучше принимать небольшими дозами», и запихал ее под «дворник» пикера. Он снова видит луну, отражающуюся в ветровом стекле пикапа: «Я тебя не боюсь. Ни капельки. Сейчас мне даже лучше, чем когда видна твоя четверть или половина… ( «Ну вот, неплохое местечко для начала. – Хэнк останавливает пикап и указывает на двор, где уже сгустились сумерки. – Просто постучи, Малыш, и скажи: «Угощенье или мщенъе!») …потому что впервые в жизни кости ложатся по-моему…»
Я двинулся в город, который лежал, казалось, за сотни миль к северу, через пустырь. Держась подветренной стороны и повинуясь внезапному импульсу, я свернул вдоль длинного ломаного хребта Шведского Ряда и пошел по старым деревянным мосткам, ведя костяшками пальцев по выбеленным ребрам заборов, окружавших скандинавские дворики. Он видит, как луна зловеще крадется за ним между кленами… (Мальчик поднимает маску и смотрит на дом. «Хэнк, но мы же в Шведском Ряду! Это же Шведский Ряд!») Он видит, как она скользит за облаками… Христианские воины все еще наступают на мой забитый стружкой череп, но из языческих нордических дворов, скрываясь за безбожными масками викингов, на меня уже пялятся худые белобрысые ребятишки. «Смотри, дядька! Эй, испугался? Эй-эй-эй!» Черт с тобой, с твоим миндальным печеньем и оборотнями. Я в прекрасной форме: впервые в жизни слабое благоухание победы дует в мою сторону (Хэнк смеется: «Швед ничем не хуже черномазого. Ну давай; вон еще ребята из твоего класса!»); так неужели ты надеешься, что сможешь напугать меня, дневная луна, да еще такая болезненно-бледная?
Я ускорил свои мечтательные шаги, спеша оставить за спиной шум, гам и весь этот карнавал Валгаллы, стремясь поскорее добраться до протяжного рева всеобъемлющего соленого моря, где, раскрыв руки и закрыв глаза, меня будет ждать Вив. Ли идет все быстрее и быстрее, чуть не переходя на бег, дыхание его учащается. (Мальчик стоит у ворот, заглядывая в мрачный, поросший травой двор. У соседнего дома, протянув мешки за своей добычей, стоят Микки-Маус и ковбой в маске – оба не старше Ли. Если они могут, то и он сможет. На самом деле темный двор его совсем не пугал, – он лишь делал вид для Хэнка, – да и то, что ждало его за дверью, не пугало – какая-нибудь старая толстая шведка. Нет, на самом деле он совершенно не боялся Шведского Ряда… но он не мог поднять руку, чтобы отодвинуть самодельную задвижку на воротах.)
В городе царил такой же хаос, как и на окраинах. Агент по недвижимости, с лихорадочно горящими щеками, подмигнул мне, оторвавшись от мытья своих окон, и выразил надежду, что я с удовольствием провожу время у своих; какой-то поеденный молью желтый прощелыга попробовал увлечь меня в проулок полюбоваться на его коллекцию грязных картинок. Бони Стоукс вытащил свою тень из парикмахерской и поволок в бар, где поставил ей выпивку. Гриссом нахмурился при моем приближении: «Вот идет этот мелкий Стампер читать мои книжки задаром», – и еще сильнее нахмурился, когда я прошел мимо: «Надо же! Они не слишком хороши на его изысканный вкус!» – и, прислонясь к дверному косяку, продолжил забавляться с йо-йо, дожидаясь наступления темноты.
Солнце холодное, хотя яркое и пронзительное; сияют хромированные детали машин, изумрудным блеском горят изоляторы на телефонных столбах… но Ли идет, широко раскрыв глаза, словно вокруг темная ночь (наконец мальчику удается миновать ворота и пересечь двор, и он останавливается у двери. Страх снова парализует его пальцы, но теперь он знает, что то, чего он боится, находится не за дверью, а осталось у него за спиной! там, за двором! ждет его в пикапе! И, не раздумывая ни секунды, он спрыгивает с крыльца и пускается бежать. «Малыш, стой! Куда?..» За угол. «Малыш! Малыш! Постой; все о'кей!» В заросли травы, где он прячется, пока Хэнк не уходит. «Ли! Леланд, где ты? « Потом выскакивает и снова бежит бежит бежит), уже ощущая вечернюю прохладу в полдневном ветре.
146 
