Особенно,... 
128 
— В первом классе ты, Леонидов, наверняка на пять учился?
— Только в первом… Серебрякову тоже в общем-то можно исключить.
— И самого убитого, надеюсь, тоже.
— Да, елки, даже забыл, для чего вся эта арифметика. Остается девятнадцать душ, у шестерых из которых уже обрисовался веский мотив. Нора тоже под большим вопросом.
— Ей-то какой навар?
— Пока определенно сказать не могу, но что-то там есть, видел вчера, как они с Пашей по разным углам сидели. Кстати, как только все эти сугробы разгребут, надо будет добраться до главного корпуса и просмотреть кассету с записью вечера.
— А где кассета?
— У меня в кармане. Сейчас уберу в тумбочку вместе с бутылкой, надо прятать от грабителей такие ценные вещи. Итого: шесть человек имеют видимый мотив, остальные скрытый. В таких делах, как правило, стоит только поглубже копнуть. В учреждений, где зарплата коммерческая, да и очень приличная, нет места любви и братству, тем более сейчас, когда народ за место под солнцем глотку перегрызет, когда каждый сам за себя.
— А Пашины люди? Их ты со счетов не сбрасываешь? Они-то его лелеять были должны, как нежный цветок орхидею.
— А если кто-то притворялся, что он Пашин человек, а сам делал ставку на Валеру?
— Ну ты прямо раздул тайны мадридского двора. Король и его свита, толкающая друг друга в зад.
— А ты у своей жены спроси, как ее в свое время убрали из «Алексера», она тебя просветит. Серебрякова, между прочим, сама мне сейчас призналась, что некая Эльза ей досье на всех пыталась всучить.
— Эльза, Эльза… Погоди, это та самая белесая дамочка с прической каре? Действительно, на немку похожа. Гестапо в действии. Та еще сучка. Анька моя ее терпеть не может, даже не поздоровалась вчера.
— Да таких, можно сказать, в упор не видишь, а они живут и процветают. Валера и мадам Иванова за нее горой, я это еще осенью заметил.
— С чего предлагаешь начать?
— С обеда, конечно. Похоже, что дорогу жизни уже расчистили, слышишь, за окном шумят моторы.
И действительно, в комнату ввалились румяные, засыпанные снегом Саша и Анечка.
— Мужчины, вас приглашают на обед.
— Пойдем, Сергей, а то у меня желудок склеился. — Леонидов встал, хмыкнул, как бы прочищая горло.
— О чем это вы, мужчины? — поинтересовалась Саша.
— Да мы тут так, мылись.
— И причесывались…
Когда Барышев вышел вслед за женщинами, Алексей открыл тумбочку, посмотрел на кассету, выдвинул ящик и сунул кассету поглубже, так чтобы создалось впечатление, будто ее хотели спрятать, и аккуратно закрыл дверцу.
«Кто ищет, тот непременно найдет», — подумал он, выходя из комнаты.
Метель на улице немного утихла. Небо напоминало слежавшуюся вату, зато снег радовал своей свежестью, пушистостью и белизной. Леонидову он напомнил взбитый белок, в котором гигантская десертная ложка процарапала глубокую борозду. По этой борозде цепочкой тянулись жертвы вчерашней пьянки: Манцев на ходу захватывал голыми руками снег и тер опухшее лицо, озорная Марина пыталась подловить его сзади и сунуть за шиворот холодный комок. Наконец ей это удалось, Манцев взревел и ринулся на нее тигром, они заорали и повалились в сугробы.
— Веселится народ. Не очень-то и скорбят об усопшем, — вздохнул Алексей.
— Отдыхать приехали. Жизнь-то продолжается.
— Слушай, Сергей, я, кажется, дверь в комнату забыл закрыть.
— Что, за свои миллионы опасаешься?
— У меня там осталась действительно ценная вещь — джинсовые штаны. Погоди, я мигом.
Леонидов не спеша вошел в холл и стал подниматься на второй этаж. У самых дверей в холл, где вчера резвилась веселая компания, он столкнулся с внушительной фигурой Валерия Иванова. Господин управляющий с каменным лицом прошел мимо.
«Не переусердствовал ли в демонстрации равнодушия?» — заинтересовался Алексей, бросаясь в свой номер. Кассеты в тумбочке не было.
«Не верю! Неужели разобрались на высшем уровне, без привлечения низшего звена? Точно! Умыкнул видеозапись вчерашнего вечера, а это уже является косвенным свидетельством вины. Не клептоман же он в самом деле?»
Алексей пошел обратно к ожидавшему на улице Барышеву.
— Ну что, на месте ценный предмет одежды?
— Все в порядке. Далеко нам топать?
— Туда, где вчера ключи от комнат брали.
Главное административное здание санатория вытянулось вдоль забора тремя кирпичными этажами. Если в архитектуре коттеджей еще проглядывали претензии на оригинальность, то опередивший их в дате рождения каменный монстр полностью соответствовал совковым стандартам. Он с нескрываемым отвращением всасывал в огромный стеклянный рот прибывающих людей: мол, чего суетитесь, вкусного все равно ничего не получите. Еда полностью соответствовала первому впечатлению от строения: старательно обезжиренное меню было явно составлено с одной целью: уберечь граждан отдыхающих от целлюлита, много было только чая, поскольку вода все равно в организме не задерживается и к тому же в кранах ее полно. Кормили отдыхающих похожие на кукол с выбеленными перекисью волосами официантки, развозя тарелки на металлических столиках, напоминавших больничные каталки. Леонидов с Александрой пожевали салат из капусты и морковки, похлебали харчо и полностью съели второе, ибо разбавленное водой пюре лилось в желудок так легко и непринужденно, что остановить его было невозможно. После горячего чая, который немного скрасил малоаппетитный обед, Леонидовы пошли занять очередь у гардероба для себя и Барышевых, поскольку Сергей имел привычку съедать все, что стояло на столе, и за себя и за жену. Когда он наконец наелся, очередь за переданной на хранение одеждой уже достигла окошка в чугунной витиеватой решетке.
128 
