95 
— Чайку не нальете, Елена Викторовна? С самого утра на ногах, вот наконец добрался к вам, язык на плечо.
— В стране кризис, вы разве не в курсе? Мне за вас пайковые не заплатят.
— А вы, пожалуй, подвержены греху жадности, а, Елена Викторовна?
— А вы греху наглости?
— Что ж, один — один. Как все-таки насчет стакана чаю?
— Что ж, воды не жалко. Домашнее варенье вас устроит? Извините, после похорон любимых родителей у меня напряженка с финансами.
— Что-то вы неважно выглядите. Переживаете их смерть?
Она почти позеленела. Видно, подобные замечания насчет внешнего вида Лену Завьялову сильно огорчали. Но она сдержалась:
— Да. Самое тяжелое, что может случиться с человеком, — это потеря близких.
«Эта фраза явно не крик души», — подумал Алексей, глядя, как фальшиво изменилось Ленино лицо, пытаясь обрести не свойственное ему выражение скорби. Вслух же сказал соответствующее заданному тону:
— Я вас понимаю. Сочувствую. Занавески, наверное, из бабушкиного сундука. Хорошо сохранились.
— Если вы намекаете на мою ложь насчет затруднения с финансами, то могу огорчить: занавески мама купила за неделю до смерти. А вы всегда с юмором относитесь к чужому горю?
Алексей нахмурился:
— Если бы я не был наслышан о том, как вы относились к своим родителям, уважаемая Елена Викторовна, покраснел бы до неприличия. Но не буду. Вы, наверное, простили им все после столь преждевременной кончины.
— Сашка нажаловалась? Да она всю жизнь мне завидует, вот и наговаривает.
— Чему завидует, простите?
— Да есть чему. Идеалистка проклятая. Если и есть дураки, которые влюбляются в подобные экземпляры, то это у них быстро заканчивается. Любовь, как говорится, приходит и уходит, а кушать хочется всегда.
— Прекрасно сказано. Позвольте аплодисменты?
— Обойдусь. Кстати, не напомните свое имя-отчество? У меня плохая память на все, кроме цифр.
— Алексей Алексеевич. По фамилии Леонидов.
— Очень приятно. Запишу, если не возражаете?
— Пожалуйста. На память, значит, жалуетесь, Елена Викторовна?
— Да, у меня ретроградная амнезия. Местами. «Да ты, дорогуша, язва. И сериалы смотришь, хотя в дури этой не признаешься и под дулом пистолета», — решил Алексей, и ему страшно захотелось съязвить:
— Какими, простите, местами?
— Наглядно показать?
— Я при исполнении. Меня голова в основном интересует. Вернее, внутреннее ее содержание. Может, освежим вашу память, фотографии семейные посмотрим?
— Вас интересует семейный архив?
— Еще как. Давайте воскресим прошлое?
Она пошла. Неохотно, но пошла. Наверное, еще не сообразила, какой подвох кроется в просмотре старых фотографий.
Альбомы действительно были древние, в тяжелых, бархатных переплетах, с серыми страницами плотного картона, в прорези которых были вставлены выцветшие снимки. В бордовом бархате скопилась многолетняя липкая пыль. Алексей с умилением увидел маленькую Сашу, еще в черно-белом варианте. Леночка фигурировала уже в цветном. Вот счастливые мама с папой ведут дочек в зоопарк. Леночка на пони, старшая сестра рядом, где-то возле ее ноги… Еще Саша, уже взрослее. Алексей не удержался и украдкой провел пальцем по кудрявой головке. Сердце сладко заныло, он со вздохом перевернул страницу. Все было на месте: Лена в первом классе, Лена за партой. Похожие детские лица, школьные елки и первые взрослые вечера. А вот выпускной: уже оформившиеся девушки, со взрослыми прическами, в дорогих платьях, рядом старающиеся тянуться за ними парни. Лена в кремовом костюме, натянутом на тяжелой груди, а рядом Лилия Мильто рыжеватые пышные волосы, глаза с оттенком зелени, еще тонкая, стройная фигурка.
— С этой девушкой вы в одном классе учились?
— С Лилей? Конечно. Это же наш выпускной вечер. Наш класс, преподаватели, директор собственной персоной. А с Лилей мы даже за одной партой сидели, если это вам интересно.
— Она была вашей близкой подругой?
— Да, а что?
— Вас не удивляет слово «была»?
— Нет, мы давно не встречались.
— Седьмого сентября ее нашли убитой в лесу, недалеко от города Истры.
— Лилию убили? Я ничего об этом не знаю.
Конечно, Лена держалась, но Леонидов кожей почувствовал ее испуг, как будто ледяная волна окатила его с головы до ног. Женщина сжалась, подобно пружине, готовая распрямиться и больно ударить обидчика.
95 
