20 
— Вы не видели эту постановку?
— Нет, не видела. А вы?
— А мы посмотрели.
— Когда же вы успели?
— Кажется, это было в прошлом году, верно, Лидочка?
— Не помню, — совсем нелюбезно пробурчала в ответ секретарша, поправляя свой и без того аккуратный седой пучочек.
— А вы еще не были в здешней монастырской аптеке? — продолжала светскую беседу писательница. — Знаете, там до сих пор можно купить снадобья, которые готовят сами монахини. Вы на крепостной-то стене, надеюсь, уже побывали?
— Нет еще.
— Напрасно. Так вот, если посмотреть вниз на город с крепостной стены — увидите среди сплошного камня зеленый островок. Говорят, это огород францисканского монастыря — монахини выращивают на нем нечто таинственное для своей аптеки. Например, кремы, которые в этой аптеке продаются, — просто какой-то волшебной целительной силы… От солнечных ожогов и следа не остается.
Вы случайно еще не обгорели?
— Обгорела, — пожаловалась Светлова.
— Тогда непременно купите в здешней монастырской аптеке крем, — заметила Погребижская. — Один раз помажете — и все заживает, и завтра сможете опять загорать.
— Надо же, как здорово! — восхитилась Светлова.
— Верно, Лидочка? — обратилась к секретарю Мария Иннокентьевна.
— Не помню… Кажется, не пользовалась… — снова неохотно откликнулась Лидия Евгеньевна.
— Ну, вот… Сейчас выпьем по бокальчику вкусного местного винца — и баиньки… Верно, мои дорогие? — добродушно протянула, не обращая на тон женщины никакого внимания, писательница Погребижская.
— Да-да… — снова пролепетала Аня. Она думала о том, что у детской писательницы Марии Иннокентьевны Погребижской при ближайшем рассмотрении оказались совершенно удивительные, какой-то ненормальной, нечеловеческой синевы глаза. Прав был классик Малякин. Причем, обычно с возрастом взгляд у людей тускнеет, а этот сверкал — куда там цветным контактным линзам! Прямо синий лед, а не глаза пенсионерки.
— А какие лица на старинных портретах в княжеском дворце? — снова обратилась к Анне Мария Иннокентьевна. — Вы обратили внимание? Особенно тот вельможа… как его? Ты не помнишь, Лидочка? Он еще погиб в сражении на следующий день после того, как был закончен этот портрет… Удивительный, надо сказать, случай!
— Да-да… — опять поддакнула Светлова и вдруг поинтересовалась:
— Вы согласны, Мария Иннокентьевна, что у человека на портрете или на фотографии, которые были сделаны незадолго до его смерти, какое-то особенное выражение лица?
— Вы так думаете? — льдистым своим взором взглянула на нее Мария Иннокентьевна, словно удивляясь, что эта ее новая знакомая, кроме способности говорить «да-да», обладает и более богатым словарным запасом.
Но Аня не заметила этого взора, потому что вдруг принялась томительно долго копаться в сумочке, одно за другим выкладывая на стол ее содержимое — солнечные очки, телефон, кошелек, записную книжку… И, наконец, среди всего прочего выложила на стол фотографию Максима Селиверстова. Большого формата и хорошего качества…
«Что тянуть? — подумала Анна. — Если она хоть однажды в жизни его видела — не узнать не может. Если видела и все равно сделает вид, что не узнала — будет заметно. Если никак не отреагирует, значит, никогда не видела… Или же…»
Но в это «или» Светлова углубляться не стала.
— Зачем вы это сделали? — вдруг довольно неласково спросила у нее Погребижская.
— Что именно? — невольно робея, уточнила Светлова.
— Достали эту фотографию?
— Значит, вы его все-таки видели? — невежливо вопросом на вопрос ответила Светлова.
— Я уже однажды видела эту фотографию, — сделала ударение на слово фотографию Погребижская. — При не самых, надо сказать, приятных обстоятельствах: мне этот снимок показывал следователь.
— Ах, вот как…
— Ну-ка выкладывайте, — уставилась на Анну своими пронизывающими синими глазищами писательница, — кто вы, что вы и к чему весь этот цирк? Только все выкладывайте, без утайки, вранья и легенд! А то вы не услышите от меня, милочка, ни слова.
И Светлова почувствовала себя, как мальчик Кай, которому Снежная королева предложила посидеть у нее на коленях. Посидеть, конечно, можно… да вот не окоченеешь ли от этой ласки?
— Понимаете, — не стала юлить Анна, — не так уж важно, кто я. Допустим, частный детектив. Важно, что в данный момент я представляю интересы семьи Селиверстовых. И нам очень важно знать, что с ним происходило в тот последний день, когда он исчез. Я почти уверена, что именно вы можете нам помочь.
20 
