очень нудно 
59 
— Неужели?
— А человек… Он только заслоняет прекрасное. Заслоняет моих, как вы изволили выразиться, соседок… Вы знаете, что в мире их насчитывается около сорока шести видов?
— Сколько-сколько?
— Да-да! Они есть и в Африке, и в Мексике, У нас в стране их около четырнадцати видов: хохлатая, московка, гаичка, лазоревка…
— Лазоревка?
— Ну да, синица лазоревка.
— Вот оно что…
Только теперь рядом с пышной дамой Анна разглядела на снимке небольшую птичку, сидящую на перилах балкона.
— Так Тина — это синица?
— А я вам о чем говорю?!
Светлова поняла, что безудержно краснеет под слоем своего чудовищного макияжа от сознания своей не менее чудовищной глупости.
— Так что же, эта соседка в пеньюаре — просто попадает в кадр?
— Попадает?! Да она просто лезет — загораживает Тину! Тиночка прыгает по перилам балкона, крошечки клюет, тенькает, поет, а эта корова… тут как тут!
— Значит, вы снимаете птиц?
— Ну да…
— Не женщин в пеньюарах?
— Ну, я же сказал вам, Аня, я орнитолог.
У Светловой под толстым слоем макияжа безудержно зачесался нос.
Подумала: "Попроситься в ванную и умыться, что ли? Человек честно сказал, что наблюдает за птицами, орнитолог. А я?! Ну, просто жуткую нечеловеческую проницательность проявила!
Вот она, типичная самонадеянность сыщика… Вообще, как только начинаешь воображать, что видишь людей насквозь, — закрывай контору.
Как я тогда подумала? «У него был вид человека, который трудится над научной монографией… А на самом деле тайком перелистывает порнографический журнал!»
Да уж… Видно, не всегда и не во всем нужно видеть потайное дно.
У него был вид человека, который трудится над научной монографией, потому что он действительно над ней трудится.
А ладошки вспотели… Потому что Тина, наверное, в клювике червяка принесла. Для этой «вселенной» это и есть главное событие".
— Значит, вы так и снимаете изо дня в день?
— Да.
— Давно?
Комаров пожал плечами:
— Ну, прилично…
— Месяц? Два?
«Может, даже с лета? — с надеждой подумала Аня. — Соседка в пеньюаре ведь не зимой же так — в неглиже — по балкону разгуливает!»
— Что вы — месяц-два… Дольше! Значительно дольше. Ну, не столько, правда, сколько французы. Но уже года полтора снимаю. Как тут поселился…
Увидел этих синиц — у них тут гнездо рядом — и решил: это то, что нужно! Нашел спонсора для своего будущего фильма. Эта иностранная фирма производит птичий корм. И подумал: если они, французы эти, там, в Авероне, рядом с домом… То и я рядом с домом, в Катове. Жизнь нашей синицы лазоревки ведь еще, по сути, не воспета, не проанализирована.
— Да, — вздохнула Светлова. — Просто беда…
— А я хочу, чтобы фильм так и назывался «Тика. Хроника одной жизни».
— А можно посмотреть то, что вы уже отсняли? — робко попросила Светлова, у которой при слове «хроника» проснулись неясные надежды на чудо.
— Все посмотреть? — обрадовался орнитолог.
— Да нет. Если можно, не все… Меня интересует определенная дата.
Светлова назвала день, месяц и год. Те самые, когда пропал журналист Максим Селиверстов и когда он должен был брать интервью у Погребижской.
Комаров принялся искать пленку, а Светлова с замиранием сердца ждала.
Неужели ей не повезет?!
Да или нет?
Ей повезло.
Съемки в тот день велись. И синичка Тина, проводящая возле жилья Погребижской — к радости Светловой! — немало времени, прыгала по веткам. А орнитолог Комаров прилежно ее снимал. Вот синица уселась на забор дома Погребижской. И благодаря этому Светлова увидела, как к этому дому подъехала машина и из нее вышел молодой человек. Светлова уже очень хорошо знала его по фотографиям. Звали молодого человека Максим Селиверстов. И Анна видела — поверх Тининых перышек! — как он на заднем плане в кадре идет к дому…
Увы, в это время Тина улетела.
Камера проводила прощальным взглядом ее полет.
— А это кто? — вдруг спросила Светлова у орнитолога, просто впиваясь взглядом в последние кадры.
— Это?
— Да!
Восемнадцать ноль пять. Вечер. Птица с синими перышками на боках улетает; по дорожке, ведущей к дверям дома Погребижской, идет Селиверстов… А затем на порог этого дома поднимается вслед за Максимом невысокая полная женщина, несколько странно одетая — в темном платке, темной одежде.
— Кто это? — нетерпеливо повторила Светлова свой вопрос.
59 
