396 
– Вот видишь! Скажи после этого, что у меня есть от тебя тайны!
– Ты прав; а твое доверие ко мне делает тебе честь. И что же, этот князь, твой отец – богатый человек, богатейший?
– Еще бы. Он сам не знает, сколько у него денег.
– Да не может быть!
– Кому же знать, как не мне; ведь я вхож к нему в любое время. На днях банковский служащий принес ему пятьдесят тысяч франков в бумажнике величиною с твою скатерть; а вчера сам банкир привез ему сто тысяч золотом.
Кадрусс был ошеломлен; в словах Андреа ему чудился звон металла, шум пересыпаемых червонцев.
– И ты вхож в этот дом? – наивно воскликнул он.
– Во всякое время.
Кадрусс помолчал; было ясно, что его занимает какая-то важная мысль.
Вдруг он воскликнул:
– Как бы мне хотелось видеть все это! Как все это должно быть прекрасно!
– Да, правда, – сказал Андреа, – он живет великолепно.
– Ведь он, кажется, живет на Елисейских полях?
– Номер тридцать.
– Номер тридцать? – повторил Кадрусс.
– Да, великолепный особняк, с двором и садом, ты должен знать!
– Очень возможно; но меня интересует не внешний вид, а внутренний; какая, должно быть, там прекрасная обстановка!
– Ты когда-нибудь бывал в Тюильри?
– Нет.
– У него гораздо лучше.
– Скажи, Андреа, должно быть, приятно бывает нагнуться, когда этот добрый Монте-Кристо уронит кошелек?
– Незачем ждать этого, – сказал Андреа, – деньги в этом доме и так валяются, как яблоки в саду.
– Ты бы когда-нибудь взял меня с собой.
– Как же это можно? В качестве кого?
– Ты прав; но у меня от твоих слов слюнки потекли. Я непременно должен это видеть собственными глазами, я уж найду способ.
– Не дури, Кадрусс!
– Я скажу, что я полотер.
– Там всюду ковры.
– Ах, черт! Значит, мне придется только воображать себе все это.
– Поверь, это будет лучше всего.
– Ну, хоть расскажи мне, что там есть?
– Как же я тебе расскажу?
– Ничего нет легче. Дом большой?
– Не большой и не маленький.
– А как расположены комнаты?
– Ну, знаешь, если тебе нужен план, давай бумагу и чернила.
– Сейчас дам! – поспешно заявил Кадрусс.
И он взял со старенького письменного стола лист бумаги, чернила и перо.
– Вот! – сказал Кадрусс. – Изобрази-ка мне это на бумаге, сынок.
Андреа едва заметно улыбнулся, взял перо и приступил к делу.
– При доме, как я уже тебе говорил, есть двор и сад; вот посмотри.
И Андреа начертил сад, двор и дом.
– Ограда высокая?
– Нет, футов восемь или десять, не больше.
– Это большая неосторожность, – сказал Кадрусс.
– Во дворе кадки с померанцевыми деревьями, лужайки, цветники.
– А капканов нет?
– Нет.
– А где конюшни?
– По обе стороны ворот, вот здесь и здесь.
И Андреа продолжал чертить.
– Нарисуй мне нижний этаж, – сказал Кадрусс.
– В нижнем этаже – столовая, две гостиные, бильярдная, прихожая, парадная лестница и внутренняя лестница.
– Окна?
– Окна великолепные, большие, широкие; я думаю, в каждое мог бы пролезть человек твоего роста.
– И на кой черт устраивают лестницы, когда в доме имеются такие окна.
– Что поделаешь? Роскошь!
– А ставни есть?
– Ставни есть, но их никогда не закрывают. Большой оригинал этот граф Монте-Кристо, любит смотреть на небо даже по ночам.
– А где спят слуги?
– У них отдельный дом. Направо от входа есть сарай, где хранятся пожарные лестницы. А над этим сараем комнаты для слуг, у каждого своя, и туда из дома проведены звонки.
– Звонки, черт возьми!
– Ты что?..
– Нет, ничего. Я говорю, звонки штука дорогая; и на что они, скажи на милость?
– Прежде там была собака, которая всю ночь бродила по двору, но ее отвезли в Отейль – знаешь, в тот дом, куда ты приходил?
– Да.
– Я ему вчера еще говорил: «Это очень неосторожно с вашей стороны, граф; ведь когда вы уезжаете в Отейль и увозите с собой всех ваших слуг, в доме никого нет».
«Ну и что же?» – спросил он.
«А то, что вас в один прекрасный день обокрадут».
– И что он ответил?
– Что он ответил?
– Да.
– Он ответил: «Ну и пускай обокрадут».
– Андреа, там, наверное, есть какая-нибудь конторка с западней.
– С какой западней?
– А вот с такой: схватит вора за руку, и тут же музыка начинает играть. Я слышал, что такую показывали на последней выставке.
– Там есть только секретер красного дерева, и в нем всегда торчит ключ.
– И твоего графа не обкрадывают?
396 
