402 
– Как звали этого молодого корсиканца?
– Бенедетто.
– Это только имя.
– У него не было фамилии, это найденыш.
– И этот молодой человек бежал вместе с вами?
– Да.
– Каким образом?
– Мы работали в Сен-Мандрие, около Тулона. Вы знаете Сен-Мандрие?
– Знаю.
– Ну так вот, пока все спали, от полудня до часу…
– Полуденный отдых у каторжников! Вот и жалей их после этого! – сказал аббат.
– А как же, – заметил Кадрусс. – Нельзя все время работать, мы не собаки.
– К счастью для собак, – сказал Монте-Кристо.
– Пока остальные отдыхали, мы немного отошли в сторону, перепилили наши кандалы напильником, который нам передал этот англичанин, и удрали вплавь.
– А что сталось с этим Бенедетто?
– Не знаю.
– Вы должны это знать.
– Нет, право, не знаю. Мы с ним расстались в Гиере.
И чтобы придать больше весу своим уверениям, Кадрусс приблизился еще на шаг к аббату, который продолжал стоять на месте с тем же спокойным и вопрошающим видом.
– Вы лжете, – властно сказал аббат Бузони.
– Господин аббат!..
– Вы лжете! Этот человек по-прежнему ваш приятель, а может быть, и сообщник.
– Господин аббат!
– На какие средства вы жили с тех пор, как бежали из Тулона? Отвечайте.
– Как придется.
– Вы лжете! – в третий раз возразил аббат еще более властным тоном.
Кадрусс с ужасом посмотрел на графа.
– Вы жили, – продолжал он, – на деньги, которые он вам давал.
– Да, правда, – сказал Кадрусс. – Бенедетто стал сыном знатного вельможи.
– Как же он может быть сыном вельможи?
– Побочным сыном.
– А как зовут этого вельможу?
– Граф Монте-Кристо, хозяин этого дома.
– Бенедетто – сын графа? – сказал Монте-Кристо, в свою очередь, изумленный.
– Да, по всему так выходит. Граф нашел ему подставного отца, граф дает ему четыре тысячи франков в месяц, граф оставил ему по завещанию пятьсот тысяч франков.
– Вот оно что! – сказал мнимый аббат, начиная догадываться в чем дело. – А какое имя носит пока этот молодой человек?
– Андреа Кавальканти.
– Так это тот самый молодой человек, которого принимает у себя мой друг граф Монте-Кристо и который собирается жениться на мадемуазель Данглар?
– Вот именно.
– И вы это терпите, несчастный! Зная его жизнь и лежащее на нем клеймо?
– А с какой стати я буду мешать товарищу? – спросил Кадрусс.
– Верно, это уж мое дело предупредить господина Данглара.
– Не делайте этого, господин аббат!
– Почему?
– Потому что вы этим лишили бы нас куска хлеба.
– И вы думаете, что для того, чтобы сохранить двум негодяям кусок хлеба, я стану участником их плутней, сообщником их преступлений?
– Господин аббат! – умолял Кадрусс, еще ближе подступая к нему.
– Я все скажу.
– Кому?
– Господину Данглару.
– Черта с два! – воскликнул Кадрусс, выхватывая нож и ударяя графа в грудь. – Ничего ты не скажешь, аббат!
К полному изумлению Кадрусса, лезвие не вонзилось в грудь, а отскочило.
В тот же миг граф схватил левой рукой кисть Кадрусса и сжал ее с такой силой, что нож выпал из его онемевших пальцев и злодей вскрикнул от боли.
Но граф, не обращая внимания на его крики, продолжал выворачивать ему кисть до тех пор, пока он не упал сначала на колени, а затем ничком на пол.
Граф поставил ногу ему на голову и сказал:
– Следовало бы размозжить тебе череп, негодяй.
– Пощадите, пощадите! – кричал Кадрусс.
Граф снял ногу.
– Вставай! – сказал он.
Кадрусс встал на ноги.
– Ну и хватка у вас, господин аббат! – сказал он, потирая онемевшую руку. – Ну и силища!
– Молчи! Бог дает мне силу укротить такого кровожадного зверя, как ты. Я действую во имя его, помни это, негодяй. И если я щажу тебя в эту минуту, то только для того, чтобы содействовать промыслу божию.
– Уф! – пробормотал Кадрусс, с трудом приходя в себя.
– Вот тебе перо и бумага. Пиши то, что я тебе продиктую.
– Я не умею писать, господин аббат.
– Лжешь; бери и пиши.
Кадрусс покорно сел и написал:
«Милостивый государь, человек, которого вы принимаете у себя и за которого намереваетесь выдать вашу дочь, – беглый каторжник, бежавший вместе со мной с Тулонской каторги; он значился под № 59, а я под № 58.
Его звали Бенедетто; своего настоящего имени он сам не знает, потому что он никогда не знал своих родителей».
– Подпишись! – продолжал граф.
– Вы хотите погубить меня?
402 
