Последние отзывы

  19  

Больше всего я волновалась по поводу Альвы, но совершенно напрасно. Я не пожалела денег, наняла повозку летучих ящеров и провернула всю операцию в один день.

Никаких сентиментальных переживаний Альва у меня не вызвала, не до того было. Я не стала вести переговоры с главным арендатором, а выбрала самого бойкого из молодых, чуть хитроватого, но явно энергичного и оборотистого. С ним и заключила договор на тайную поставку фруктов прямо в «Ковчег», заплатив авансом немалые деньги. Как говорится: «Кто не рискует, тот живет не на том берегу!»

* * *

Когда пришел первый заказ из Альвы, у меня по всей гостинице уже стояли автоматы с рекламой «Ковчега жизни», а здание старой гостиницы, с которой когда-то я начинала свое дело, было перестроено в маленькую фабричку по изготовлению пастилок: поставлены сушильные шкафы, пресс для пастилы, резательный и упаковочный автоматы. Работали на ней всего два человека, так что на первое время даже не пришлось никого нанимать: бывшая горничная и портье из гостинички с изготовлением нового продукта пока справлялись.

Пастилки пошли нарасхват. Гости и посетители ресторана сразу поняли, что после потребления одной пастилки человек чувствует резкий прилив энергии примерно на час, а если жевать их в течение первой половины дня, то жизнерадостность и бодрость не покидают человека до самого вечера и сменяются ночью спокойным и глубоким сном. А если нужно быть бодрым и ночью — жуй дальше, будешь веселее!

Дело шло. Я уже подумывала о расширении торговли на весь город. Если я стану зарабатывать на пастилках в десять раз больше, чем сейчас, то смогу перебраться на Тот берег гораздо раньше, чем смела мечтать…

* * *

А Динка опять куда-то пропала, непоседа.

Несколько недель Сим видел ее постоянно снующей между берегом, где стояло здание старой гостиницы, и «Ковчегом» на скале. Иногда, завидев его издали, она махала ему рукой и снова уносилась по своим делам. Но вот уже несколько дней она не показывалась вовсе. Не случилось ли чего? И он решил подняться в «Ковчег» и все выяснить.

* * *

— Что-то тревожит тебя, сын? — спросил Ной своего первенца во время обеда.

— Да, отче. Дина попала в беду.

— Опять эта Дина! — негромко сказал Хам.

— Что случилось с Диной, сынок? — заволновалась Ноэма.

— Она затеяла в своем «Ковчеге» изготовление и продажу пастилы из альвинских фруктов, а их обработка и продажа населению караются законом. Сейчас она в тюрьме и ей предстоит суд.

— И что ей грозит?

— Лишение правой руки. Топором отрубят, на главной площади…

— Боже мой! — воскликнула Ноэма. — Мы должны девочке помочь! Что мы можем для нее сделать?

— Можно было бы заплатить властям выкуп за ее руку, мама, но это такая огромная сумма, что страшно даже подумать…

— А ты не думай, сынок, ты просто назови, — сказал Ной.

Сим назвал.

Все ахнули и замолчали, сумма и впрямь была оглушительна. Но Хам вскоре нарушил молчание.

— Эта Дина ухитряется попадать из одной неприятности в другую, а Сим почему-то должен без конца ее выручать. Почему, спрашивается?

— Да, в самом деле, почему один Сим должен ее выручать? — негромко спросила Лия, встала из-за стола и ушла в свою комнату.

Ноэма укоризненно поглядела ей вслед: в семье Ноя не принято было вот так уходить из-за стола, до благодарственной молитвы.

— Лия права, — сказал Ной, — мы все должны подумать о том, как выручить Дину. Мы должны найти эти деньги, и мы их непременно найдем.

— Где, отче? — спросил Хам.

— Еще не знаю. Мы помолимся, и Господь подскажет нам.

— Мне Он уже подсказал, — тихо произнесла вернувшаяся Лия. В руках у нее был кипарисовый ларец с украшениями. — Сим, возьми это, пожалуйста, на выкуп Дины, ведь это в основном твои подарки. Здесь, конечно, на весь выкуп не хватит, но пусть это положит хотя бы начало.

— Деточка моя милая! — сказал, поднявшись с места, Ной, обнял и поцеловал невестку. — Как же я люблю тебя!

Обе младшие невестки, переглянувшись, тоже бросились в свои комнаты и через минуту вернулись со своими драгоценностями. Поставив ларцы на стол, обе молча вынули серьги из ушей, сняли ожерелья и добавили их к прочим вещам.

Растроганная Ноэма, утирая глаза концом покрывала, улыбнулась Ною:

— Старой женщине драгоценности нужнее, чем молодой: они отвлекают взгляд от ее морщин и говорят лучше всяких слов о любви к ней ее мужа. Но ты ведь не разлюбишь меня, Ной, если из всех украшений, что ты подарил мне за всю нашу долгую жизнь, оставлю себе только ожерелье из ракушек, которое ты подарил мне в детстве?

  19