Особенно,... 
.
Очередная сказка о Золушке 
58 
– Я думаю, пора ей рассказать, – сказал Юра.
– Кто она такая, чтобы я перед ней отчитывалась?
– Ёж – птица гордая, пока не дадут пинка – не полетит. Смотри, Юлька, доиграешься…
– Ни до чего я не доиграюсь, и вообще – это моя игра!
– Твоя, твоя… Опаньки! А ну-ка, тихо, девчонки, я голоса чьи-то слышу!
– Кира с Гулей? – с надеждой спросила Юлька.
– Нет, голоса мужские. – Юрик осторожно подошел к двери и прислонил к ней ухо. – Тихо, они сюда идут!
– Ой! – пискнула Юлька и бросилась в объятия сестры, та прижала ее к себе и тоже прислушалась.
Грубый мужской голос негромко пробормотал за дверью:
– Все в порядке, замок на месте.
– Ладно. Через пару часов опять подойдем, проверим.
– Слушай, Вован, а тебе не хочется взглянуть, что это за девчонки, за которых пахан два «лимона» требует? Стоят ли они двух «лимонов»?
– Ну, если хочешь – взгляни. Можешь даже потрогать. Код замка ты знаешь.
– Счас откроем…
У двери сарая стояли два крепко сбитых черных человека, то есть не совсем чтобы черных, но в черной кожаной одежде и с черными мыслями наготове.
За их спинами стояли бесы, похожие на огромных оживших снеговиков, но не смешных, а очень страшных: с огромными угольными зубами и голубоватыми круглыми льдинками вместо глаз.
– Отморозки явились! – сказал Юлиус, с тревогой глядя на жутких снеговиков.
Увидев, что один из черных людей достал ключ и собирается открыть замок и войти в сарай, Ангел Иоанн ласточкой слетел с крыши, а за ним устремился и Юлиус. Хранители выбросили мечи и с двух сторон одновременно коснулись ими висевшего на двери замка. Отморозки хотели им помешать, но передумали, испугавшись раскаленных мечей.
Один из черных людей протянул руку к замку, дотронулся до него и тут же с истошным криком отлетел метра на три и угодил прямо в заросли крапивы.
– Вот так-то, – сказал Иоанн, и Ангелы убрали мечи.
– Ой, блин! Что ж это нас не предупредили, что замок под током?
– Не предупредили – значит, не надо было. Вставай, пошли отсюда. Сказано – проверять снаружи, вот и не надо было тебе лезть. Придется доложить…
Ребята услышали, как за окном прошуршали ветки, затрещали под тяжелыми шагами сухие сучья, а потом за стенами сарая снова наступила тишина.
За черными людьми двинулись в кусты и бесы-отморозки, и только там, где они стояли, на траве остались два инистых круга.
– Юрик, что делать будем? – взмолилась Юлька. – Ты у нас один мужчина, выручай.
– Дошло до тебя, гордая птица-ёж? Только я понятия не имею, что тут можно предпринять. Решетки нам не выломать, подкоп рыть нечем, кричать опасно – бандиты услышат. Прямо садись и молись!
– Правильно! – сказала Аня. – Нам остается одно – молиться нашим Ангелам Хранителям. Я так рада, Юрик, что вы это понимаете.
– А я рад, Аня, что вы не теряете чувство юмора, – невесело усмехнулся Юрик. – Юлька вон совсем скисла и потекла. И ведь это она, она все затеяла! Юлька, сейчас самое время ввести Аню в курс дела.
– Не буду! – Юлька сердито отвернулась.
– Тогда я сам все расскажу. Ум хорошо, два лучше, а три – это уже консилиум. – И Юрик обстоятельно рассказал Ане всю историю с киднеппингом, включая нападение на Киру.
– Юра, а что такое «лимоны», про которые там за дверью говорили? – спросила Аня сдавленным от обиды, горя и страха голосом. – Это случайно не гранаты?
– Нет, псковитяночка наивная, «лимоны» – это по-блатному миллионы.
– А вы какой выкуп с моего папы требовали?
– Десять тысяч долларов…
– Так много?!
– Десять тысяч долларов за каждую.
– Я только не понимаю, – сказала Юлька, – как это двадцать тысяч зеленых превратились в два миллиона, про которые те за дверью говорили?
– Чего ж тут непонятного? В твою игру, Юленька, серьезные люди включились, вот и пошла игра на серьезные деньги.
– Да ладно тебе пугать! Достанет папка деньги и отдаст им. Неужели ему два миллиона дороже двух дочерей? Ну, потом поругает меня, конечно…
– Юлька, признайся: это ты сама себя уговариваешь или сестру? – спросил Юрик. – Я вот боюсь, что с моего отца потребуют не меньше, если не больше, – я все-таки единственный сын и наследник. Да, Юлька, заварила ты кашу…
– Ага, пока дело только нас с Анькой касалось, так вы все веселились, а как тебя самого задело – так я одна во всем виновата стала!
Нет, Юльку пробить было непросто, и Юрик махнул рукой, не стал больше спорить. К тому же в глубине души он понимал, что Юлька в чем-то права.
58 
