Последние отзывы

  76  

* * *

Гулять с Шайтаном было сущее наказание. Нет, пес не рвался с поводка, не приставал к прохожим, не задирал встречных собак, и даже кошки оставляли его вполне равнодушным. Дело было в другом: он вел себя так, словно у него села батарейка. Иного сравнения Юрий просто не мог подобрать: пес идеально его слушался, дисциплинированно шел рядом, не натягивая поводок, выполнял простые команды (сложных Юрий и сам не знал, да и не нужны они ему были, сложные), метил фонарные столбы и скамейки, но все это делалось нехотя, словно через силу. Положение усугублялось тем, что Юрий не рисковал спускать собаку с поводка, опасаясь, что, почуяв свободу, Шайтан непременно задаст стрекача и отправится искать исчезнувшего хозяина. Так они и гуляли, связанные друг с другом сыромятной пуповиной поводка, и Юрий поневоле чувствовал себя тюремщиком, самозванцем, повинным в страданиях чувствительного собачьего сердца. Когда Юрий останавливался, Шайтан тоже останавливался и терпеливо стоял рядом, глядя в сторону печальными карими глазами; если Юрий садился на скамейку, пес усаживался рядом и снова принимался думать о своем.

Юрий не сомневался, что Шайтан думает, мыслит, а не просто скучает по Бондареву; но хуже всего было постоянное чувство вины, не отпускавшее Юрия с тех пор, как пес поселился в его квартире.

– Вот это, Шайтан, и есть главная причина, по которой я до сих пор не обзавелся собственной собакой, – доверительно сказал он псу, усаживаясь на скамейку и вынимая из кармана бутылку пива. Пес слегка шевельнул треугольными ушами, услышав свое имя, но головы не повернул. Юрий проследил за направлением его взгляда и вздохнул: Шайтан смотрел в дальний конец аллеи, откуда они с Бондаревым появились в тот, первый раз.

– Не смотри, собака, – сказал Юрий, когда сумел наконец разжать сведенные судорогой челюсти. – Не придет он, понимаешь? Убили солдата, вот и весь сказ. Эх ты, шалопай гражданский, щенок бестолковый… И меня могут убить, и тебя, и вообще кого угодно. Все умирают, Шайтан, – друзья, любимые, ты сам… И всегда кто-то остается, чтобы тосковать. Помнить и тосковать, да… Но это проходит, поверь. Не сразу, но проходит. Ты еще молодой, забудешь его. Я вот не забуду, но я-то уже привык – то один уйдет, то другой Ты, главное, не волнуйся, пес, я тебя не брошу. Если что, к Димке Светлову пойдешь. Он парень хороший, а жена у него вообще из чистого золота сделана. Нет, из золота – это не то. Собакам золото по барабану. А из чего тогда – из колбасы? Колбасу собаки любят, но это как-то… Не жрать же я тебе ее предлагаю, в самом-то деле! Да, брат, запутались мы с тобой. А все потому, что у тебя с образным мышлением туго. Или это у меня туго? А? Ты как считаешь, Шайтан, у кого из нас двоих хуже с мышлением?

Пес все-таки повернул голову, посмотрел на Юрия, будто ожидая, что человек скажет наконец что-нибудь умное, ничего не дождался, два раза мигнул и отвернулся.

– А ты не хами, – сказал ему Юрий и ударом об угол скамейки сбил с пивной бутылки жестяной колпачок. – Самая большая роскошь на свете – это роскошь человеческого общения. Слыхал? Человеческого Убей, не вспомню, кто это сказал, но сказано хорошо. Так вот, я тебе бесплатно предлагаю самую большую роскошь на свете, а ты, собака волосатая, морду воротишь! Ну, куда это годится? Эх, собака ты, собака! Покурим, что ли?

Он зубами вытащил из пачки сигарету и закурил, пряча огонек зажигалки в ладонях. В парке все еще лежал снег, его неровные языки серели между черными стволами деревьев, и сквозь них кое-где уже проступала темная щетина мертвой прошлогодней травы. Воздух был сырым, прохладным и пах весной, заставляя ноздри Шайтана настороженно трепетать.

– Это твоя первая весна или вторая? – спросил Юрий. – Вторая, наверное. Салажонок ты еще, и больше ничего. Слушай, так тебе же, наверное, жениться пора! А? Или не пора еще? Дьявол, ни черта я про это дело не знаю – когда жениться, как жениться… Сам никак не соберусь, а тут, на тебе, привалило счастье – кобеля сватать! Может, вместе невест поищем? Ты – мне, я – тебе…

Пес все смотрел в дальний конец аллеи, будто и впрямь надеялся, что оттуда вот-вот появится знакомая фигура в размалеванном камуфляжными пятнами бушлате, но Юрий чувствовал, что Шайтан его слушает. Вряд ли, конечно, до него доходил смысл произносимых человеком слов, да и смысла особенного в монологе Юрия не было, но звук человеческого голоса, наверное, хотя бы отчасти заполнял возникшую внутри собачьей души пустоту. Продолжая неторопливо нести отборную чушь, Юрий подумал, как это важно – слышать в трудную минуту дружеский голос.

  76