128 
Грохот резко поутих. Еще пару раз метнулся ветер. Поезд, как казалось теперь, медленно отдалялся. Сиверов чуть скосил глаза. Железнодорожное полотно по одному перебегали люди из ФСБ. Глеб поднял руку и затем указал на бетонный параллелепипед.
– Там, – прошептал он.
– Понял, – кивнул в ответ командир. И тут послышался голос Скобелева, спокойный и даже насмешливый:
– Оставайтесь на местах!
– Пошел ты…
– Я сказал – на местах!
Что-то такое было в этом голосе, заставлявшее слушаться. Словно говоривший знал больше, чем те, кто его слышал. Молодой парень в перепачканном грязью плаще опустился на одно колено и навел пистолет на укрытие Александра Скобелева.
– Брось оружие, чтобы мы его увидели!
– Сопротивляться бесполезно!
– Выходи с поднятыми руками!
– Вы все в жопе, ребята! – не к месту рассмеялся Скобелев.
– Выходи!
– Могу и выйти, только у вас сейчас морды вытянутся, как у лошадей!
– Брось…
– Молчать и слушать, – взревел полковник, – молчать и слушать!
До этого молчал один только Сиверов. У фээсбэшников начиналась эйфория. Это сразу бросилось Глебу в глаза, если до сих пор в азарте погони люди подставлялись под пули, то теперь никто не спешил приблизиться к укрытию, полагая, что загнанный в угол полковник выберется оттуда сам, или подоспеет подкрепление, которое уже без лишнего риска выкурит его оттуда.
Насчет подкрепления понимал и Скобелев, поэтому и вступил в переговоры:
– Да, вы можете меня убить. Это сделать легко, но ни хрена вы этим не добьетесь, – и полковник залился смехом сумасшедшего.
«Да, с головой у него не все в порядке», – заметил Глеб Сиверов.
Командир тем временем делал знаки своим людям, чтобы те занимали выгодные позиции.
– Я сейчас выйду, но учтите, что стрелять в меня нельзя. Во-первых вам приказали взять меня живым, а во вторых, учтите, груз с контейнерами заминирован. Только я могу отключить часовую мину. Убьете – он взорвется сам по себе. Уяснили?
Глеб посмотрел на командира из ФСБ, их взгляды встретились. Сиверов отрицательно покачал головой, показывая, что стрелять и в самом деле нельзя. Но тут же по глазам молодого фээсбэшника понял, что он собирается пристрелить полковника лишь только тот высунет голову из-за укрытия. Ему плевать на приказ, им владеет единственное желание – убить того, кто пристрелил двух его товарищей.
«Может, он не знает, что находится в контейнерах?» – подумал Глеб.
– Свяжись с управлением, будем тянуть время, – прошептал Сиверов.
Командир приподнял пистолет:
– Выходи!
«Сейчас он его убьет».
– Погоди, не спеши, – продолжал шептать Сиверов и тут же догадался, что знает этот парень и про контейнеры, и про то, что в них, но не верит.
– Это блеф, – одними губами подтвердил командир отряда догадку Глеба.
– Стрелять нельзя.
– Вы находитесь в моем распоряжении.
– Кто тебе это сказал?
– Передали из управления, генерал Потапчук.
«Вот это уже блеф», – подумал Глеб.
Такого быть не могло. Сиверов в последние годы никогда и никому не подчинялся, это было одним из основных его условий, когда он брался за работу. Тем более, что ссылались на Потапчука. Тот мог сказать лишь о сотрудничестве.
– Брось оружие и выходи!
«Пристрелит, идиот, он не понимает, что делает. Как бы там ни было, но рисковать нельзя. Насчет мины Скобелев не врет, это в его стиле. Вес точно, груз заминирован, мина выставлена на время. На сколько? Надень, на два? А может, на месяц?»
Тем временем люди из ФСБ обменивались условленными знаками, из которых Сиверов уяснил для себя: стрелять начнут все одновременно. Пусть даже они хотят только ранить Скобелева, но может отыскаться идиот, который промажет. А то и специально…
«Нет, рисковать нельзя».
– Мне терять нечего, а вот вам – есть! – крикнул Скобелев.
«Сейчас он поднимется, первое, что покажется из-за укрытия – голова, в нее и выстрелят. Придется спасать, хоть и не хочется».
Сиверов решил спутать фээсбэшникам карты. Когда полковник готов был подняться, то ли он и в самом деле был уверен, что в него не станут стрелять, то ли не видел большой разницы, погибнет сейчас или позже, Глеб резко вскочил, ногой выбил из руки ближайшего к нему человека пистолет, бросился к бетонной коробке, прижался к ней спиной. Взял на прицел командира.
– Никому не стрелять!
Скобелев не спеша поднялся на ноги.
128 
