Особенно,... 
92 
В рассматриваемой статье так же используются все приемы, лишь бы убедить читателя, какой кошмар творится в Белоруссии.
Замечу, что тот, кто бывал в современной Белоруссии, читает эти «страсти-мордасти» со смехом. К примеру, пишущий эти строки в течение почти двадцати минут в сквере в центре Минска слушал, как ребята-студенты рассказывали анекдоты «про Луку». Дождаться «тоталитарных карателей» не удалось: у ребят кончилось пиво и они уныло побрели к ближайшей остановке...
В другой раз автор книги был искренне изумлен, когда в ответ на вопрос молоденькой и симпатичной продавщице в газетном магазинчике (кстати, государственном) «девушка, а у вас оппозиционная пресса в продаже есть?», он услышал: «Да, а какую вам газету? Их у нас много!» Выбор и впрямь оказался впечатляющим. Причем во всех оппозиционных изданиях про Президента Лукашенко было написано такое, за что и в Москве, и в Киеве (не говоря уж про «розовый Тбилиси»), если бы там продавались газеты с оскорблениями местных президентов, магазин просто закрыли бы. Такой вот «звериный оскал тоталитаризма»...
Вернемся к статье американской журналистки. Использование всех ее приемов преследует главную цель – создать из Белоруссии образ несчастной страны, изнывающей под гнетом кровавого диктатора. Создающийся манипулятором образ должен быть совершенно однородным; все, что относится к неугодной Вашингтону политической системе представляется как исчадие зла, нечто абсолютно отрицательное. И, как следствие, подлежащее уничтожению (приведенный вывод, 9: раз плохое, недемократичное, «не как у нас», «плохие парни» – нужно уничтожить); подготовка американского общественного мнения к одобрению вмешательства во внутренние дела Белоруссии есть главная цель такого рода материалов.
Одновременно все, что настроено в Белоруссии «против диктатуры», выставляется в однозначно положительном свете. Разумеется, не упоминаются ни воровство «антилукашенковской оппозиции» («сияющее обобщение», 13.2), не ее абсолютная продажность. Никто и не скрывает, что она живет исключительно на траншах западных спецслужб; все к этому уже привыкли. Но об этом как раз не говорится – эта информация манипулятором опускается (специально подобранная информация, 14.6).
С помощью такой технологии навешивания соответствующих ярлыков у читателя должно быть создано соответствующее представление о ситуации в Белоруссии, раскладе политических сил и вообще – «кто есть кто», кто там «злой», а кто «хороший парень».
Вот пример «демонизации», используемой в дискуссии.
Передача «Времена» с Владимиром Познером», эфир 29 января 2006 года. Обсуждается недавнее решение Парламентской ассамблеи Совета Европы признать преступными все коммунистические режимы в истории.
Ведущий, В. Познер, задает вопрос: «... Но я бы вам хотел задать для начала два вопроса, которые всех должны интересовать. Первый: почему спустя 15 лет ПАСЕ ставит этот вопрос [о признании коммунистических режимов, в том числе СССР, преступными]? И второй: почему на самом деле это вызывает такую негативную реакцию у представителей новой России?»
Отвечает публицист либерально-проамериканского толка А. Кабаков:
«А. Кабаков: Меня меньше всего интересует вопрос, почему именно через 15 лет. Но меня очень заинтересовало то, что сказали Геннадий Андреевич [Зюганов, говоривший о левых тенденциях в мировой политике] и Александр Андреевич [Проханов, утверждавший, что в мировой политике доминируют либеральные тенденции]. С Геннадием Андреевичем я согласен, все дело в покраснении мира. Все дело в том, что происходит в Латинской Америке, все дело в том, что, на мой взгляд, происходит и в Европе, где тоже абсолютно налицо полевение. И в этом смысле я не согласен с Александром Андреевичем. Никакой экспансии либерализма в последнее время нет, а есть, на мой взгляд, серьезнейший кризис либерализма. Но именно поэтому, я думаю, сейчас и своевременно поставить вопрос о преступности, нигде не сказано, Советского Союза, советской власти, сказано – тоталитарных коммунистических режимов. И то, что сейчас происходит на южноамериканском континенте, когда выступают такие фигуры, как Уго Чавес, например, именно это навело на мысль инициаторов резолюции. Я не знаю кого, меня, например, наводит на мысль, что если сейчас не напомнить о том, чем это кончается, то этим и кончится. Вы понимаете, о чем я говорю, да?
92 
