55 
— Ну что вы! — засмеялся Демарин. — Мой интерес к вам скорее личного характера. К тому же моя мама была страстной поклонницей вашей передачи. Я хотел попросить вас об одном одолжении.
— Ну так попросите.
Юра вынул из кармана цветную копию снимка, найденного в квартире Буданова, и положил его перед Тамарой.
— Вы необычайно фотогеничны, — заметил он.
Безбожная вынула из сумочки очки и, надев их, поднесла снимок к глазам. Демарин с интересом наблюдал за переменами, происходящими с Тамарой. Метаморфоза была разительной, как в “ужастиках” про оборотней. Ее лицо окаменело, глаза сощурились, а верхняя губа слегка приподнялась в агрессивном зверином оскале, обнажив неровный ряд желтоватых от табака зубов. За несколько секунд игривая сексуально озабоченная толстуха превратилась в разъяренную ведьму. Для полноты картины не хватало только клыков и когтей. На мгновение Юре показалось, что Безбожная бросится на него, но Тамара сдержалась. Как-никак, она готовила себя к политической карьере. Жизнь приучила ее держать удар.
— Откуда это у вас?
— Это не имеет значения.
— Проклятый молокосос! — прошипела Безбожная. — Так вот чем он на самом деле занимается! Значит, у него кишка оказалась тонка, чтобы шантажировать меня, и он прислал вас!
— Вы хотите сказать, что в первый раз в жизни видите этот снимок? — с легким удивлением спросил Юра.
— А вы хотите сказать, что у вас есть конкуренты и кто-то еще собирается шантажировать меня?
"Похоже, Игорь ошибся, — подумал Демарин. — Конечно, она может врать, но мне кажется, что Буданов не входил с ней в контакт”.
— Вы не ответили на мой вопрос.
— Я вижу этот снимок в первый раз. Где вы его достали и что вам от меня надо?
— Неважно, где я его достал. И я вовсе не собираюсь вас шантажировать. Как я уже упомянул, я хотел попросить вас об одном одолжении.
— Теперь это называется одолжением?
— Может быть, для начала вы все-таки выслушаете меня?
Тамара достала из сумочки пачку сигарет и, закурив, с ненавистью выпустила дым в лицо Юре.
— Я вас слушаю.
— Мне известно, что вы позвонили кое-кому. из своих влиятельных друзей и попросили, чтобы милиция немедленно нашла убийцу Вермеева и Ужик. В результате генерал Зубатин вызвал на ковер моего начальника и устроил ему разнос, а заодно намекнул, что неудача в этом деле может стоить ему должности. Делом Вермеева занимаюсь я. Раскрыть его за пару суток, к сожалению, не удастся, а неприятности моего начальства — мои неприятности. Поэтому я вас прошу сновав позвонить своему другу и сделать так, чтобы генерал Зубатин оставил все как есть и больше не давил на моего начальника.
— И это все? — удивилась Тамара. — После этого вы отдадите мне негатив и все существующие фотографии?
— Снимки останутся у меня, но я даю вам слово, что больше не буду к вам обращаться. В конце концов, своим звонком вы нанесли мне вред, и я прошу только исправить этот вред.
— А если я откажусь?
— Думаю, ваших бывших зрителей заинтересует фотография, на которой их обожаемая ведущая забавляется в постели с проститутом-бисексуалом. Кстати, сколько вы ему заплатили?
Безбожная скрипнула зубами. Она не любила проигрывать, но, в конце концов, этот милиционер не так уж много просит. Она обещала Аглае Тихомировне помочь ей с делом Вермеева, и она выполнила свое обещание, так что тут ее совесть чиста. Конечно, в глазах своего высокопоставленного любовника она будет выглядеть глупо, отменяя свою просьбу, но это лучше, чем стать всеобщим посмешищем.
— Если вы так настаиваете, я могу позвонить прямо сейчас.
— Я буду вам очень признателен, — улыбнулся Демарин.
* * *
— А где Юра? — поинтересовался Игорь. — Ну как, вы уже допросили Денисова?
— Хотите кофе? — предложил Крестовоздвиженский.
Меньше всего ему хотелось отвечать на этот вопрос.
— Что у тебя с лицом? — спросила Оля. — Денисов что, сопротивлялся при задержании?
— Голова болит, — пожаловался Гоша. — К тому же я почти не спал.
— Почему? — удивилась Оля. — Так все-таки что у тебя с лицом?
— Ударился, — лаконично пояснил милиционер.
— Обо что?
— Об овчарку, — вздохнул Крестовоздвиженский. Про себя он решил, что всегда будет говорить Кузиной правду, только правду и ничего, кроме правды.
— Об овчарку? — недоверчиво повторила Оля. — Об какую овчарку?
— Ее звали Ваучер, — грустно вздохнул Гоша. — А может, Джульетта. Я толком не понял.
55 
