с удовольствием перечитала 
15 
Я покачала головой. Латинские страсти всегда вызывали у меня странную смесь восхищения и недоумения с легким привкусом зависти.
— Но ведь ты не позволишь ему взять верх?
— Что я, рыжая! — презрительно фыркнула подруга.
— Ну так пусть он сам терзается страстью, а ты будешь наслаждаться его мучениями, — предложила я. — Кроме того, признайся, что ты жить не можешь без таких игр в сильные чувства. Потому-то тебя так достает твой малахольный Бобчик, что он в принципе не способен вести себя как упившийся в стельку дикий перуанский метис.
— Ты права, — согласилась Адела. — Надо хоть немного оттянуться. Может, тогда и с этим несчастным наследником фармацевтической империи будет полегче общаться.
— Вот и хорошо, — подытожила я. — А обо мне не беспокойся. Я тоже найду себе развлечение.
Между тем жаждущий мести Чайо, он же Росарио, успел заметить Аделу и стремительно продвигался к нам через танцующую толпу.
Когда он с гордым видом встал перед нами, я поняла, что имела в виду моя подруга, говоря, что в мужчине должны присутствовать сталь и огонь.
Этот низкорослый индеец, едва достающий Аделе до плеча, а мне до носа, обладал самомнением как минимум китайского императора, а исходящая от него сексуальность казалась физически ощутимой. В маленьких черных глазках полыхал вызов всему свету, а грубые черты ацтекского божка искажала презрительная усмешка Хамфри Боггарта.
— Ола, муньека[2], — произнес он низким драматическим голосом, в котором дозировано сочетались мужественность, гордость и милость, которую он оказывал женщине, снисходя до разговора с ней. — Потанцуешь со мной?
Меня поразила мгновенная перемена, происшедшая с лицом Аделы.
Заведясь с пол-оборота, она вдохновенно включилась в игру.
— Только не пожалей об этом! — слегка хрипловатым голосом Кармен, обольщающей тореадора, предупредила она.
С трудом подавив желание громко и неприлично расхохотаться, я покинула забывшую обо всем вокруг парочку и переместилась к противоположному краю площадки.
Я начала было танцевать и вдруг замерла, встряхнув головой от удивления. Мне показалось, что во время поворота при вспышке стробоскопического освещения я заметила мелькнувшее за тяжелым бархатным занавесом лицо, знакомое мне по фотографии. Я готова была поклясться, что там стоял малахольный Бобчик.
Я стала пристально вглядываться в направлении, где мелькнуло прекрасное видение, но среди толпы смуглых черноволосых латиносов не было заметно ни одного высокого блондина.
Даже то, что я со своей близорукостью ухитрилась бы разглядеть на приличном расстоянии в полутемном зале лицо, знакомое мне лишь по фотографии, само по себе казалось достаточно невероятным, тем более что, по словам Аделы, в данный момент малахольный Бобчик находился где-то в командировке. Скорее всего он мне просто померещился.
От размышлений на эту тему меня отвлек приятный мужской голос с мягким, немного странным акцентом.
Я повернулась на звук и обнаружила перед собой красивого высокого брюнета. Классические латинские черты лица свидетельствовали о том, что его предкам каким-то чудом удалось избежать примесей негритянской или индейской крови. Высокий рост избавлял его он необходимости затрачивать дополнительные усилия, изображая из себя «настоящего мужчину», и, что еще более странно, выражение его глаз свидетельствовало о наличии высокоразвитого интеллекта.
Мое сердце стремительно забилось. Если уж, следуя по стопам пани Иоанны, мне нужно влюбиться, то этот кадр вполне подходящий. Похоже, сегодня мне везло.
— Меня зовут Луис, — отрекомендовался брюнет. — Я видел вас с Аделой. Вы прекрасно танцуете. Обычно русские не умеют танцевать сальсу.
— Я даже фламенко танцую, — похвасталась я. — А вы знакомы с Аделой?
— Аделу все знают, — уклончиво заметил Луис. — Я могу вас пригласить?
— Разумеется.
Полтора часа спустя я чувствовала себя, как героиня фильма «Загнанных лошадей пристреливают, не правда ли?». Сидячая работа писателя особо не способствует физической выносливости, и сейчас я жалела, что не выбрала себе в качестве профессии что-нибудь более подвижное, вроде укладки шпал или службы в армии. Однако латинская среда, а может быть, вдохновляющее соседство Луиса явно оказывали на меня оглупляющее воздействие, и я твердо решила держаться до конца и танцевать до тех пор, пока не упаду на пол, как загнанная лошадь.
15 
