ФАНТАСТИКА

ДЕТЕКТИВЫ И БОЕВИКИ

ПРОЗА

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ

ПРИКЛЮЧЕНИЯ

ДЕТСКИЕ КНИГИ

ПОЭЗИЯ, ДРАМАТУРГИЯ

НАУКА, ОБРАЗОВАНИЕ

ДОКУМЕНТАЛЬНОЕ

СПРАВОЧНИКИ

ЮМОР

ДОМ, СЕМЬЯ

РЕЛИГИЯ

ДЕЛОВАЯ ЛИТЕРАТУРА

Последние отзывы

Слепая страсть

Лёгкий, бездумный, без интриг, довольно предсказуемый. Стать не интересно. -5 >>>>>

Жажда золота

Очень понравился роман!!!! Никаких тупых героинь и самодовольных, напыщенных героев! Реально,... >>>>>

Невеста по завещанию

Бред сивой кобылы. Я поначалу не поняла, что за храмы, жрецы, странные пояснения про одежду, намеки на средневековье... >>>>>

Лик огня

Бредовый бред. С каждым разом серия всё тухлее. -5 >>>>>

Угрозы любви

Ггероиня настолько тупая, иногда даже складывается впечатление, что она просто умственно отсталая Особенно,... >>>>>




  237  

– И не совестно тебе мои же деньги пропивать?

Игнашка плелся следом за ним, оправдываясь:

– А я, сударь, не все пропил! На самую остатнюю копейку пирожок купил твоей милости… Не побрезгай, иначе, гляди, я сам его съем за милую душу!

Но однажды из пирожка отрок зубами вытянул крысиный хвост и стал бранить Игнашку, на что тот резонно ответствовал:

– Эва, сердитый какой! Так за копейку не с брильянтами же пироги продают, а ты хвоста мышиного испугался… Ешь! Я для свово барина жизни не пожалею…

Марину исполнилось двадцать лет, когда на престол вступил Павел I, и гатчинские порядки, взлелеянные палкою Аракчеева, стали прививать к русской гвардии. Сергей Марин, сам гвардеец, живо отозвался на эти перемены колючими стихами:

  • Ахти-ахти-ахти – попался я впросак!
  • Из хвата-егеря я сделался пруссак.
  • И каску променяв на шляпу треугольну,
  • Веду теперь я жизнь и скучну и невольну…

В конце 1797 года Марин стал портупей-прапорщиком, а сие значило, что он еще не офицер, хотя при оружии и носил темляк офицерский. К тому времени он уже обрел крамольную славу “карманного” стихотворца, никак не подвластного ни цензуре, ни даже критике.

– Мои стихи, слава Богу, не станут пачкать типографскою краскою, – похвалялся он тем, что его не печатают. – Их купят в лавочке для разных там потреб, в них завернут селедку, сыр иль хлеб… Опять же с пользою для читателей!

Не помышляя видеть свои стихи в журналах, Марин пользовался известностью в обществе. Всегда неунывающий, красивый, брызжущий острословием, он был душою военного и светского Петербурга; молодежь ходила за ним по пятам, чтобы услышать едкое словцо, в салонах повторяли его каламбуры. Что с того, если человек еще жив? Марин слагал эпитафии и на живых:

  • Прохожий, не тужи, что Сукин наш скончался.
  • Не ядом опился – уставом зачитался.
  • В сем месте положен наш бравый капитан.
  • Не мраморы над ним, а пуншевый стакан.
  • Прохожий, вздохни: Евгенья тут зарыли.
  • Он умер оттого, что фрак не так скроили.
  • Под камнем сим лежит известный скоморох:
  • Над ним висит пузырь, а в пузыре – горох.
  • Прохожий, подивись, как все превратно в мире:
  • Рожденный во дворце, скончался он в трактире.

Последняя “эпитафия” – на принца Густава Бирона, который, потеряв надежду на престол в Курляндии, спился по кабакам. Не забыт Мариным и его куафер Игнашка:

  • Игнашку, чтоб зарыть, немного хлопотали:
  • Накрыли фартуком да пудрой заметали.
  • А чтобы знали все, кого сразил здесь рок,
  • То в кучу пудрену воткнули гребешок…

Все было бы хорошо, но однажды, маршируя на вахтпараде со знаменем в руках, Марин нечаянно сбился с ноги, чем и вызвал бешеный гнев в императоре Павле I:

– Кто бы ни был – в рядовые его! – последовал приказ…

Марин стал солдатом, и жестокой сатирой досыта наиздевался над императором. Мало того, он сознательно будоражил недовольство в столице, высмеивал увлечение солдафонством, как бы предвосхищая грибоедовского Скалозуба, который даже Буало считал в чине майора и любил —

  • На балах женщинам о службе говорить,
  • И чтоб понравиться им хваткою начальной,
  • Читает наизусть им список формулярный.

Солдату же Марину послужной список уже испортили:

– Мой формуляр царь затянул в солдатские лямки…

Но однажды Марин нес караул в Зимнем дворце и столь лихо проделал ружьем артикул, что Павел I в восторге сказал своему сыну – наследнику Александру:

– Гляди, какой молодец! Кто таков?

– Разжалованный портупей-прапорщик.

– Так жалую его в прапорщики, – отвечал император…

А еще через год Марин стал подпоручиком. Тогда начиналась война с Францией, и поэту, как и всем молодым офицерам, хотелось состоять в армии Суворова, но пришлось остаться в столице, воспевая бранные подвиги полководца:

  • Искусства ратного Суворов госп – 1
  • В Италию вступил ногою лишь е – 2
  • Разбил французов вне и замешал вну – 3.
  • В Париже будем мы, как дважды два – 4.

В заговоре против Павла I немало помогли и “карманные” стихи Марина, ходившие по рукам, как листовки, выражавшие гневный протест гатчинскому режиму. Павел I чувствовал, что ему готовят конец, в своем Михайловском замке он окружил себя верными гатчинцами, которым обещал:

  237