Последние отзывы

  74  

— Давай, сука, еще и тебе перепадет! — заржали пацаны, не отвлекаясь от своего занятия.

Ленка, не останавливаясь, подходила к ним, она уже разглядела, что это пацаны лет по четырнадцать, и мальчишку, совсем маленького, лежавшего на земле, свернувшись клубком, которого они колотили.

Вот здесь она завелась!

Сдернула сумку с плеча, пристроила под деревом, вести беседы больше не стала — начала бить! И бить грамотно!

В пятом классе, обидевшись на шуточки пацанов «А что, Ленка, тебя в самый раз в карате!» после совместного просмотра какого-то боевика и ее замечания, что если поучиться, то она бы тоже так смогла, Леночка Невельская пошла вместе с мальчишками записываться в секцию айкидо! Мелкая, худая, только косички тонюсенькие в разные стороны торчат!

А тренер мальчишкам объяснил:

— Айкидо — это не карате, и девочкам эта борьба больше всего подходит, ведь суть этого искусства не в нападении, а в умении не препятствовать, как бы продолжить движение нападающего врага, используя преимущество силы инерции.

— А нападать что, совсем нельзя? — спросил кто-то.

— Можно, но только если нет иного выхода.

Ленка занималась айкидо до конца школы и в университете. Гораздо меньше, когда начала работать, и совсем уж редко, от случая к случаю, когда влезла в работу с головой, а сейчас и вовсе забросила почти, так, иногда в удовольствие раза два-три в месяц заходила в зал, если находила время.

Ленино преимущество состояло в том, что она не производила впечатление спортсменки, скорее обычной беззащитной девушки. При этом имела черный пояс и первый дан по айкидо.

Она наваляла этим поганцам от души, особо не запыхавшись, но без «зверства». Трое лежали на земле и постанывали, четвертый шустренько слинял.

Лена подняла свою сумку, перекинула ремень через голову, на бок, чтоб не мешала, подняла избитого мальчишку на руки, поразившись, что он совсем легкий, и понесла к своей машине.

— Сейчас, потерпи, — уговаривала она его, укладывая на заднее сиденье. — Сейчас, в больницу поедем.

— Не надо в больницу, — слабым голосом попросил он. — Пожалуйста, не надо!

— Беспризорник? — поняла она.

— Беглый, — признался пацан и затих.

Лена села за руль, но заводить мотор не спешила, задумалась.

Про беспризорников, приемники-распределители, детские дома и социальную защиту детей она знала, как никто другой! Копалась в этом не один месяц, когда материал готовила. А в работе журналистка Невельская дама упорная, злая и скрупулезная и залезала в такие места и правды, куда путь всем заказан.

Поэтому про всю эту систему она была столь глубоко и хорошо осведомлена, что везти избитого пацана прямиком в больницу призадумалась. У нее имелся один хороший знакомый, хирург-травматолог, бывший муж ее студенческой подруги, к его помощи Ленка прибегала уже не раз, но не из-за своих травм.

Она включила свет и полезла в сумку откапывать старую записную книжку, которую всегда носила с собой, не сильно доверяясь сотовым телефонам. Нашла, посмотрела на мальчишку.

Он лежал не шевелясь, и ей показалось, что не дышал.

— Ты как там? — спросила, перепугавшись.

— Живой, — отозвался он еле слышно.

«Уже хорошо!» — порадовалась Ленка и набрала нужный номер.

— Олег, привет, Невельская!

— О, сколько лет и тех же зим! — обрадовался Олег Загоруйко. — По делу, как я понимаю?

— По нему! — покаянно вздохнула Ленка. — Ты на работе?

— На ней, увы, рыба моя! Проблемы?

— Да. Ты все там же?

— Там же, там же, куда я отсюда денусь! Срочное что?

— Да. Сейчас приеду!

Олег ждал ее у дверей отделения, сам взял с сиденья и отнес мальчика в кабинет.

— Что с ним?

— Били сильно ногами. Больше ничего не знаю.

Олег внимательно ощупывал пацана с ног до головы. Работал.

— Тебя как зовут, боец?

— Василий Федорович, — ответил мальчишка, не открывая глаз.

— Лет сколько?

— Десять почти.

— Перелом ребер, — сделал предварительный диагноз Олег, — остальное смотреть надо. Вот что, Лена, давай ты моей медсестре поможешь его раздеть и помыть.

— Я сам! — сурово сказал пацан.

— Нет, — командовал Олег, — сам — это потом!

А мальчишка потерял сознание.

Они его раздели, вымыли, и Ленка ужаснулась — весь в синяках свежих, наливающихся и других, более ранних, в старых шрамах, худой, как стиральная доска, маленький замученный ребенок! Господи, ему нет и десяти лет, а у него ужежизнь кончилась, и не в физическом смысле, хотя и в нем тоже!

  74