Особенно,... 
57 
Вэйхайвэй пал! Японцы взяли не только главную базу флота Цыси, но и остатки ее флота. Мертвому Тингу крейсер «Нанива» отдал положенное число салютных залпов (в этом случае Того пожелал остаться культурным европейцем). Япония победила Китай в самом его чувствительном месте – в Печилийском заливе, а теперь она могла брать Пекин голыми руками. Эта война наглядно выявила растущую мощь японского милитаризма, она же до самых корней обнажила перед миром бессилие самого Китая и полное ничтожество его правителей…
В разгар этих событий умер от болезни почек Александр III, престол занял последний Романов – Николай II.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Коковцев провел зиму на Черном море, а весною, когда Китай взмолился о мире, он оказался в Одессе. На бульваре у Ланжерона его внимание привлек полураздетый босяк, лежавший на земле, закрытый листом английской газеты «Standard». Коковцев внутренним наитием почуял в босяке что-то очень родное и отвел газету от его лица… Это был – конечно же – неотразимый и великолепный, как всегда, Атрыганьев.
– Не советую обольщаться, – заговорил он так напористо, будто продолжал только что прерванный разговор. – Редакция этой газеты советует кайзеру Вильгельму учиться мудрости у его бабушки, королевы Виктории, и не соваться в Африку ради мнимой дружбы с бурами, после чего кайзер возмущенно заявил, что отныне бабушки у него нет… А ты читал ли лорда Дунмора?
– Нет, – расхохотался Коковцев.
Атрыганьев в клочья разодрал английскую газету.
– Дунмор издал в Лондоне два тома, в которых доказывает, что безопасность Англии может быть обеспечена только в том случае, если Англии будут принадлежать Афганистан, Персия, Тибет и Памир. Это так же забавно, как если бы Россия потребовала себе Патагонию и Родезию ради своей безопасности… Великая английская литература сумела разжалобить читателей описанием жизни несчастных сироток! Но в политике Англия сделала сиротами миллионы людей, и ведь ни одна сволочь в Лондоне не пролила по ним даже слезинки…
Странно было видеть капитана второго ранга в образе босяка, и Коковцев спросил, почему он оказался на самом дне жизни.
Атрыганьев ответил, что на дно жизни он не опускался:
– Просто у меня не стало приличной одежды.
– Я дам денег, Геннадий Петрович, приоденься.
– Прежде я пообедаю. А вечером поужинаем?
– Есть! Только учти: я уезжаю ночным поездом…
Они встретились в ресторане. Коковцеву не терпелось услышать от Атрыганьева историю его грехопадения.
– Я ходил через Суэц, – начал он. – Груз обычный: солдаты для Амура, переселенцы в Сучан, где наши геологи докопались до угля, и тысячи арестантов для Сахалина… Кстати, вот тебе неразгаданная тайна: все преступные женщины, как правило, носят имя Екатерина: какую ни спроси – все Катьки… Конечно, – взгрустнул Атрыганьев, – в условиях тропического плавания, как и сам знаешь, всегда возникают знойные романы.
– С кем? – спросил Коковцев.
Атрыганьев пояснил, что самые приятные дамы на свете – это те, которые пошли на каторгу за мужеубийство.
– Так они же в трюмах! За решетками.
– В том-то и дело, что страсть ломает все преграды. А женщина-преступница, как и женщина-монахиня, таит в себе особую пикантную прелесть. Я сделал открытие, что труба вентиляции из арестантских трюмов проходит через ванную моего салона. Для начала я пропустил через трубу визжащую от страха корабельную кошку. Ну, а там, где прелезла кошка, там всегда пролезет и женщина… даже рубенсовских размеров!
Атрыганьев замолчал, смакуя вино. Потом спросил:
– Что новенького на Балтике?
– Ищут пропавшую канонерскую лодку «Русалка», которая вышла из Ревеля, а в Гельсингфорс не пришла.
– Бульбочка на воде осталась?
– Никакой бульбочки! Финны нашли шлюпку, в ней под самую «банку» был засунут мертвый офицер с «Русалки». Кто его туда мог запихнуть – теперь сам черт не разберется.
– Это печальное. Что веселого?
– Появился новый миноносец «Сокол».
– Котлы?
– Ярроу.
– Сколько выжимаете?
– Двадцать восемь.
– Приличная скорость. Поздравляю…
Коковцев ответил: теперь торпеды стало на залпах отбрасывать за корму, где их мотает винтами – и они тонут.
– Я состою в комиссии, которая этим и занимается.
– А кто еще там в комиссии?
– Пилкин, Витгефт, Вирениус и я. Повысились скорости – и сразу возникла нужда в переделках торпедных аппаратов.
57 
