Особенно,... 
48 
«№ 52. Занимаю свое место в ордере»…
Немцы отвязались от каравана около 20.30, и понемногу все стихло. Был резкий перепад, словно быстрая смена атмосферных давлений, – от гвалта и стрельбы к удивительной тишине. Англичане, не покидая боевых постов, уже стали пить чай. Корабли РQ-17 поравнялись с немецким «хейнкелем», который, лежа на воде, корчился в едком бензиновом пламени. На его крыле спасался знаменитый ас Ганнеман, возглавлявший нападение торпедоносцев. Он имел на своем личном счету 50 000 тонн потопленного тоннажа противника, и смерти ему, как и всем людям, не хотелось… Но ни один из кораблей не задержался, чтобы подобрать его. Даже спасательные суда, замыкавшие строй, прошли мимо, осыпая любимца Геринга свистом, проклятьями и плевками…
Жалеть ли нам этого фашиста?
Нет, не надо жалеть!
Пусть он тонет вместе с пылающим самолетом. Испытав страшное потрясение, потеряв корабли и команды, караван РQ‑17 снова ложился на генеральный курс.
Сталинград! – вот та конечная пристань, на которую должны быть свалены важные стратегические грузы.
Издалека еще слышалась частая стрельба: это англичане добивали раненые транспорта, которые держались на волне, не желая умирать во мраке бездны… Если бы корабли умели плакать, они бы, кажется, сейчас рыдали!
* * *
Ну а теперь, читатель, на все это надо посмотреть спокойными глазами.
В общем-то, ничего страшного не произошло. Люди отлично понимали, на что они идут, трогаясь в рейс по маршруту РQ-17. Война есть война, это всегда испытание мужества риском, и без потерь на войне не обойтись. А потому караван настойчиво стремился к далекой цели.
РQ-17, конечно, пришел бы к нам, как пришли до него другие караваны. Пусть с потерями, все равно бы пришел!
Но…
Судьба каравана РQ-17 была решена в «цитадели».
«Цитадель»
В общих чертах все то таинственное, что происходило тогда в преисподней Британского адмиралтейства, сейчас уже стало известно. Пока это не акварель, это лишь сухо очерченный абрис, но и по этому наброску можно догадаться, как замышлялась общая картина…
Расчеты курсов противника, запасы его топлива, соотношение скоростей между «Тирпитцем» и кораблями сопровождения «Тирпитца» – все это указывало, что германская эскадра даже в штормовых условиях способна настичь караван РQ-17 примерно к двум часам ночи следующего дня (то есть уже 5 июля).
Штурманский циркуль легко шагает по картам…
– Сэр! Конвой РQ-17 сейчас находится от советского порта Архангельск на расстоянии восьмисот миль.
Восемьсот морских миль – это примерно 1500 километров.
– Я спущусь в «цитадель», – сказал Дадли Паунд, поднимаясь с места легко, как мальчик. – Если мы не решимся сейчас, то к ночи будет поздно…
(«Не делай этого, Дадли!» Ох, не делай этого, Дадли!)
Кажется, роковое решение было им уже принято. Более того, Дадли Паунд успел заручиться поддержкой своего кумира – Черчилля, которого неизменно боготворил. Между тем часы Британского адмиралтейства показывали как раз 20.30 – то самое время, когда РQ-17 успешно отбился от атак немецких торпедоносцев.
Бетонные ступени уводили Паунда с верхних этажей Уайтхолла в подземные катакомбы того же Уайтхолла, наполненные тайнами минувшей войны, которые англичане не любят раскрывать.
* * *
На глубине 30 метров, под наплывом стали и бетона, затаилась легендарная цитадель – средоточие всей информации о противнике, центр обработки всех данных обстановки на море. Сразу же отметим, как истину, что сидящие в «цитадели» люди даром хлеба никогда не ели – они свое дело отлично знали!
Сейчас в эту бессонную обитель, где круглосуточно царило мозговое напряжение мужчин и женщин, решавших замыслы врага, как шахматные задачи, спустился Дадли Паунд. Узким подземным коридором, освещенным корабельными плафонами, он сначала прошел в кабинет слежения за надводными кораблями противника, где начальствовал капитан 1-го ранга Дэннинг.
Разговор между Паундом и Дэннингом напоминал хождение по канату: казалось, одно неосторожное слово способно нарушить выверенную балансировку.
Первый вопрос лорда, естественно, был таков:
– Вышел ли «Тирпитц» в море?
– Если бы он вышел, – сказал Дэннинг, – мы бы знали об этом не позже чем через шесть часов после его выхода в море.
Возникла пауза. Паунд задал второй вопрос:
– А можете ли вы быть уверены в том, что «Тирпитц» все еще находится в Альтен-фьорде?
48 
