Особенно,... 
81 
– Я считаю, что его ударили недалеко от угла комнаты, после чего он упал на пол. Нападающий принялся наносить неоднократные удары. Затем жертву поместили в кресло и выстрелили.
– Чем именно наносились удары?
Жильбер пожал плечами:
– Это уже вне моей компетенции.
– Зачем было избивать его, а потом стрелять?
– Вопрос явно не ко мне.
– Если его тащили, то разве не должен был остаться след?
– Убийца мог просто-напросто вытереть дорожку. Кроме того, повсюду было так много крови, а на месте происшествия побывало столько людей, что толку от следов на полу уже не было никакого.
– А поджог мог еще, и скрыть некоторые из них.
– По крайней мере, на ковре. Мы могли бы использовать люминал, но больше информации, чем имеем от брызг крови, нам вряд ли удалось бы добыть.
Я обдумывала его слова, когда он снова заговорил:
– Есть еще кое-что.
– Еще?
Он снова нажал на клавиши. Экран заполнило расплывчатое пятно крови, образовавшееся в результате большой скорости столкновения. Но отсутствовала часть облака, напоминая трафаретную надпись с недостающими буквами.
– Это след от второго выстрела на стене позади головы жертвы.
– Выглядит так, словно кто-то отрезал от него кусок.
– Такой рисунок называется лакуной. Он образуется, когда какой-то предмет препятствовал току крови, а потом его убрали.
– Какой предмет?
– Не знаю.
– Кто его убрал?
– И этого я тоже не знаю.
Я поспешила вернуться в свой кабинет. Перед глазами мелькали показанные Жильбером кадры, а в ушах звучал голос Дорси.
«Время любителей. Убийца Чероки, кем бы он ни был, преспокойно гуляет на свободе».
Я схватила телефон и быстро набрала номер. Секретарь сообщил мне, что Жак Рой улетел в Вал-д'Ор и не появится до понедельника. Испытывая смутное беспокойство, я попросила позвать Клоделя. И он, и его напарник-«росомаха» отсутствовали. Я хотела было связаться с ними через пейджер, но потом подумала, что пока ситуация не столь уж срочная, так что ограничилась просьбой связаться со мной.
Я положила трубку, но в ту же минуту раздался телефонный звонок.
– Ну что, мне стоит послать тебе самую большую на свете корзину с фруктами?
– Привет, Гарри!
Как всегда, моя сестра разговаривала так, словно только что пробежала десять километров.
– Откуда одышка?
– Айкидо.
Я не стала выяснять, с чего это она вдруг стала заниматься боевыми искусствами.
– Ну, как там мой мальчуган, пока не заставил тебя искать утешения в бутылке?
– С ним все в порядке, Гарри.
– Ты что, по пятницам всегда такая радостная?
– Послушай, я просто услышала кое-какие тревожные известия. Что случилось?
– Думаю, ты уже знаешь, что Кит и Говард снова разругались.
– Неужели? – Конечно, у меня были некоторые сомнения на сей счет, но я не стала вытягивать из племянника правду.
– Повторение злосчастной истории с тележкой для гольфа. Я вспомнила тот случай. Когда Киту было пятнадцать, он украл тележку из специализированного магазина в загородном гольф-клубе Говарда. На следующее утро ее обнаружили полузатопленной в водной впадине у пятнадцатой лунки на поле для гольфа. В заднем отделении – полбутылки текилы. Папочка взъярился, и сынок поспешил убраться с глаз долой. Неделю спустя Кит объявился в Шарлотте. На последнем этапе путешествия автостопом возникли непредвиденные осложнения, так что, задолжав водителю такси девяносто шесть долларов, он приехал ко мне. Кэти и Кит поладили с первой же минуты, и мой племянник остался на все лето.
– Из-за чего вышел спор на этот раз?
– Не уверена, но, кажется, из-за какой-то рыболовной снасти. Кит ведет себя хорошо?
– На самом деле лицезреть его доводится не часто. Кажется, у него здесь появились друзья.
– Ты ведь знаешь Кита. Что ж, буду тебе очень признательна, если ты позволишь этому маленькому ковбою остаться у тебя еще ненадолго. Думаю, им с отцом надо некоторое время побыть вдали друг от друга.
– Разве Говард переехал из Остина?
– Нет.
– А Кит по-прежнему живет с тобой в Хьюстоне?
Мне так казалось, что между Хьюстоном и Остином вполне приличное расстояние.
– Послушай, Темпе, тут возникло одно затруднение. Я давно уже планировала эту поездку в Мексику, и предполагается, что завтра я уезжаю. Если откажусь, то потеряю задаток, да и Антонио просто рассвирепеет. Конечно, последнее слово за тобой: как ты скажешь, так и поступлю.
81 
