8 
К сожалению, генерал Дудаев, хотя и считал себя «свободно избранным президентом» независимой республики, так им и не стал, превратившись из командира дивизии в командующего армией и рассматривая всю Чечню как один большой гарнизон, в котором служба тыла и материальнотехнического обеспечения занималась перепродажей нефти, алюминия и оружия, потоком идущего из российских «леваков». При этом местному населению, как коренному чеченскому, официально ставшему независимым, так и русскому, попавшему в двусмысленное, если не сказать в идиотское положение, новая власть не оказывала ни малейшего внимания. Заработная плата работникам нефтехимической промышленности уникального и единственного в своём роде комплекса, построенного в годы советской власти приходила из России, а доходы от него, хотя и сокращающиеся с каждым месяцем, шли в казну Дудаева. Из России же шло энергоснабжение, все виды социального обеспечения и, если в этом отношении существовали какие-либо сбои, то не в большей степени, чем по всей стране.
Таким образом, молодая республика Ичкерия не умирала с голода только благодаря тому, что обеспечивалась Россией не Бог весть как, конечно, но никто там особо не бедствовал. Собственные же деньги, вырученные от продажи нефти, оружия, реализации фальшивых банковских авизо и наркотиков правительство Дудаева тратило на укрепление собственных вооруженных сил и на активную политическую деятельность.
Первое недовольство Москвы выразили робкие попытки Грозного добиться признания независимости Чечни со стороны мирового сообщества. Этот вопрос никогда не обсуждался на секретных переговорах и был своего рода дудаевской самодеятельностью.
Начали, как и водится в современном мире, с Соединённых Штатов. Хотя чиновники госдепартамента, куда прибыли дудаевские эмиссары, так и не поняли, чего от них хотят и о какой, собственно, стране идёт речь Чечню Ичкерию не нашли ни в одном справочнике бывшего СССР, а на американских географических картах сразу за Тереком начиналась Грузия или Джорджия, как было написано на карте. Москва отреагировала резко и даже с некоторым оттенком истерики, снова громогласно заявив о Чечне, как о неотъемлемой части России. А это уже было нарушением ранее достигнутых соглашений. Никто и не думал запрещать Дудаеву какие-либо импровизации на международной арене, поскольку новые руководители России в глубине души рассматривали все соглашения с Дудаевым как игру в царей-королей, которую часто ведут воспитательницы со старшими группами детского сада. И искренне удивляются, узнавая, что дети воспринимают свои «игрушечные» титулы серьёзно. Первые раздоры между «стратегическими союзниками» были незначительны и, возможно, завись обстановка только от договаривающихся сторон, её вполне можно было урегулировать. Но это было не так.
И над Россией, и над Чечней дули ветры радикальных перемен.
И если кто-нибудь подумает, что это были мягкие ветры набирающей силу демократии, от имени которой так любили делать заявления в Москве, то будет совершенно не прав. Это были уже совсем другие ветры, порывами переходящие в шторм.
Москва веками страдала от того, что, как русское так и советское, а ныне российское руководство, традиционно разделённое, по меткому выражению Аркадия Вольского, на партию войны и партию дураков, не умело правильно оценивать создавшуюся в стране и вне её обстановку.
Первой и очень крупной ошибкой Москвы было почему-то царящее там с 1989 года убеждение, что Афганская война, слава Богу, окончена. Логическая цепочка этого убеждения совершенно непонятна, но оно царило во всех сферах советского и постсоветского общества, возбужденно выплёскиваясь наружу всеми средствами массовой информации. Судя по всему, это был даже не самообман, а искреннее заблуждение, весьма свойственное русскому менталитету: раз я кончил драться и буянить значит мир.
В самом деле, советские войска, по причине, которую никто даже сегодня не в состоянии объяснить, вторглись в сопредельную мусульманскую страну, бесчинствовали там в течение 10 лет, истребив добрую треть населения и сравняв с землей примерно половину населённых пунктов, в конце концов были оттуда выбиты непобедимым духом народного сопротивления и, убравшись восвояси, решили, что война на этом и закончилась. Отнюдь нет. Как это всегда случалось в прошлом, отступившая армия привела за собой на собственную территорию армию противника вместе с его идеологией.
8 
