Особенно,... 
72 
— М-о-м-с-с-е-н — б-р-о-с-ь — ш-л-а-н-г — П-р-а-т-т — т-е-р-я-е-т — к-и-с-л-о-р-о-д…
Терминус застыл с поднятыми руками, повиснув в воздухе напротив собственной, почти человеческой тени. Его квадратная голова наклонялась то вправо, то влево: он проверял следующее соединение. Наклонился. Сложив ладони совком, набрал цемент. Замахнулся. Руки вошли в ритм — труба задрожала от ударов:
— Н-е — о-т-в-е-ч-а-е-т — н-е — о-т-в-е-ч-а-е-т…
Пиркс перевесил ноги через перила и плавно спустился вниз.
— Терминус! — крикнул он, еще не коснувшись пола.
— Слушаю, — тотчас ответил автомат. Его левый глаз повернулся к человеку, правый продолжал ходить в орбите, следя за руками, которые облепляли трубу цементом, выбивая:
— П-р-а-т-т — о-т-з-о-в-и-с-ь — П-р-а-т-т — п-р-и-е-м…
— Терминус! Что ты стучишь?! — крикнул Пиркс.
— Утечка. Четыре десятых рентгена в час. Заделываю места утечек, — глухим басом ответил автомат, а его руки одновременно отбивали:
— Э-т-о — В-а-й-н — М-о-м-с-с-е-н — о-т-з-о-в-и-с-ь — М-о-м-с-с-е-н…
— Терминус! — снова крикнул Пиркс, глядя то на металлическое лицо со скошенным на него левым глазом, то на мелькающие металлические ладони.
— Слушаю, — так же монотонно повторил автомат.
— Что ты… передаешь морзянкой?
— Заделываю утечки, — ответил низкий голос.
— С-и-м-о-н — В-а-й-н-у — и - П-о-т-т-е-р-у — П-р-а-т-т-а — н-о-л-ь — М-о-м-с-с-е-н — н-е — о-т-в-е-ч-а-е-т… — гремело железо под его мелькающими руками. Тяжелое цементное тесто расплющивалось, стекало, руки подхватывали его, пришлепывали, прижимали к закругленной поверхности. На какой-то момент поднятые вверх руки застыли, потом автомат наклонился, набрал новую порцию цемента; посыпалась лавина стремительных ударов:
— М-о-м-с-с-е-н — М-о-м-с-с-е-н — М-о-м-с-с-е-н — о-т-з-о-в-и-с-ь — М-о-м-с-с-е-н — М-о-м-с-с-е-н — М-о-м-с-с-е-н — М-о-м-с-с-е-н…
Ритм бешено ускорялся, трубопровод дрожал и стонал под градом ударов, это походило на бесконечный крик.
— Терминус! Перестань! — Пиркс бросился вперед и схватил автомат за покрытые маслом локти — они выскользнули у него из рук. Терминус замер, напрягшись. Было слышно только протяжное чавканье помп за бетонной стеной.
Корпус автомата лоснился, залитый маслом, — оно стекало по его столбообразным ногам. Пиркс отступил.
— Терминус… — проговорил он тихо, — что ты… — И осекся.
Металлические ладони с громким лязгом сомкнулись. Они потерлись друг о друга, сдирая остатки присохшего цемента, которые не упали вниз — затанцевали в воздухе, расплываясь, как круги дыма.
— Что ты… делал? — спросил Пиркс.
— Заделываю утечки. Четыре десятых рентгена в час. Можно продолжать?
— Ты выстукивал морзянкой. Что ты передавал?
— Морзянкой, — монотонно повторил автомат и добавил: — Не понимаю. Можно заделывать дальше?
— Можно, — буркнул Пиркс, глядя на огромные, медленно распрямляющиеся руки. — Да, можно…
Пиркс ждал. Терминус отвернулся от него. Он набрал левой рукой цемент и молниеносным движением бросил на стену. Укрепил, расплющил, разгладил — три удара. Теперь правая рука поспешила к левой, и труба забубнила:
— П-р-а-т-т — л-е-ж-и-т — в - ш-е-с-т-о-м…
— М-о-м-с-с-е-н…
— О-т-з-о-в-и-с-ь — М-о-м-с-с-е-н…,
— Где Пратт?! — дико крикнул Пиркс.
Терминус, железные руки которого мелькали в свете ламп, как блестящие полосы, тотчас ответил:
— Не знаю.
Одновременно он выстучал с такой скоростью, что Пиркс едва успел разобрать:
— П-р-а-т-т — н-е-о-т-в-е-ч-а-е-т…
И тут случилось что-то странное. На серию, отбиваемую правой рукой, наложилась другая, гораздо более слабая, — ее выстукивали пальцы левой. Сигналы перемешались, и несколько секунд трубопровод дрожал от грома двойных ударов, из которых вынырнула замирающая серия:
— М-р-з-н-у-т-р-у-к-и — н-е-м-г-у — у-ж…
— Терминус… — одними губами прошептал Пиркс, отступая к металлическим ступеням. Автомат не слышал. Его туловище, лоснящееся от масла, подрагивало в такт движениям рук. Даже не слушая, по одним отблескам маслянистого металла Пиркс мог прочесть:
— М-о-м-с-с-е-н — о-т-з-о-в-и-с-ь…
72 
