Особенно,... 
47 
– Вы ни о чем не жалеете? - спросил Виккерс.
– Это было, - ответил Эндрюс, - самым счастливым событием в нашей жизни. Чистый воздух для детишек, полно еды и места, где жить, и никаких домовладельцев. Никаких долгов и никаких налогов. Совсем как в исторических книгах.
– Исторических книгах?
– Вы должны знать. Про открытие Америки и первопроходцев. Пожалуйста, бери землю. Сколько хочешь. На всех хватит, а уж какая она плодородная - бросишь горсть зерен- и н тебе урожай. Земля для полей, лес для костра и для строительства, а когда пойдешь вечером прогуляться, глянешь на небо, оно чистое-чистое, и звезды сверкают, и воздух такой свежий, что обжигает ноздри.
Эндрюс повернулся и взглянул на Виккерса блестящими глазами.
– Это самое счастливое, что было у меня в жизни, - повторил он, словно боясь, что Виккерс будет возражать.
– А мутанты? - спросил Виккерс. - Они вам не надоедают? Не командуют вами?
– Они только помогают. Одного робота присылают, чтобы помочь в работе, а другой робот ходит к нам девять месяцев в году и учит детишек. Робот-учитель для каждой семьи. Что вы на это скажете? Свой собственный учитель, совсем как семейный воспитатель у богачей на той Земле.
– А они вас не раздражают? Вы не чувствуете, что они выше вас по развитию? Вы не испытываете к ним ненависти за то, что они умнее вас?
– Сэр, - сказал Эндрюс, - не дай бог кто-нибудь из наших услышит ваши слова. Вам не поздоровится. Когда мы попали сюда, они нам все объяснили. Они изложили нам свою док… доктор…
– Доктрину.
– Вот-вот. Они объяснили, как обстоят дела. Они изложили нам правила, их не так много.
– В частности, не иметь огнестрельного оружия, - сказал Виккерс.
– Это одно из правил, - согласился Эндрюс. - А откуда вы знаете?
– Вы охотились с луком.
– А если вы не поладите с кем-то или поссоритесь, вы идете в Большой дом и они разрешают ваши разногласия. Если вы заболеете, вы сообщаете им, и они присылают доктора и все, что нужно. Большинство правил вам только на пользу!
– А как обстоят дела с работой?
– Работой?
– Вы должны зарабатывать деньги?
– Пока нет, - сказал Эндрюс. - Мутанты дают нам все, в чем мы нуждаемся. Мы только должны обрабатывать землю, чтобы иметь пищу. Они называют это… сейчас припомню это слово, да, пасторально-феодальным периодом. Вы когда-нибудь слыхали такое слово?
– Но у них есть заводы, - настаивал Виккерс, не обращая внимания на вопрос. - Там, где производят вечные лезвия и прочие вещи. Им нужны люди для работы там?
– Они используют роботов. Недавно они начали делать машины- вечные автомобили. Тут есть один завод. Но все делают роботы. Вы знаете, что такое робот?
Виккерс утвердительно кивнул.
– Еще один вопрос. А как обстоят дела с аборигенами?
– Аборигенами?
– Ну, жителями этой Земли. Если они есть.
– Здесь никого нет, - сказал Эндрюс.
– Но ведь во всем остальном эта Земля похожа на другую Землю, - настаивал Виккерс. - Деревья, реки, животные…
– Нет, здесь нет аборигенов, - убеждал Эндрюс. - Ни индейцев, ни других.
«Вот где, - подумал Виккерс, - кроется отличие этой Земли». Маленькая деталь, которая коренным образом меняет все. Когда-то произошло нечто, что помешало дальнейшему росту человека, какой-то незначительный инцидент. Просто не блеснула очередная искорка разума. А потом здесь никто не высекал искры из камня, не обращал этот камень в орудие, ни в одной грубой душе не зажглось яркой радости, радости, которая спустя некоторое время превратилась в песню, или в картину, или в роман, или в поэму…
– Вот мы и дома, - сказал Эндрюс.
Они миновали изгородь и пересекли лужайку перед домом.
Их встретил веселый гомон, и полдюжины ребятишек скатилось с холма вместе со стаей лающих собак. В дверях бревенчатого дома показалась женщина и посмотрела в их сторону, рукой прикрыв глаза от солнца. Она приветливо помахала им, Эндрюс тоже махнул в ответ, и тут их окружила стайка галдящих ребят и лающих собак.
36
Его разместили на чердаке над кухней. Он лежал нагишом в постели и слушал, как от ветра погромыхивает кровля над головой. Повернувшись, почувствовал, как шуршит кукурузная шелуха в матрасе, и уткнулся лицом в подушку, набитую гусиным пухом.
Он наслаждался чистотой своего тела. На очаге во дворе ему согрели воды, и он долго плескался в лохани позади дома. Он отмокал в горячей воде и яростно намыливал тело, слушая Эндрюса, который сидел рядом на бревне. Во дворе играли ребятишки, а псы спали, растянувшись на солнце и время от времени подергиваясь, чтобы отогнать назойливых мух.
47 
