2 
Она схватила его за рукав.
– Когда я проснусь, я хочу сразу же узнать, новое ли у меня сердце.
– Разумеется.
Кэт слышала о других пациентах, которым была назначена пересадка и которым сказали, что для них есть подходящее сердце. Одного больного даже подготовили к операции и уже дали наркоз. Когда же донорский орган привезли в клинику, доктор Джеффрис исследовал его и отказался от трансплантации, сказав, что сердце никуда не годится. Этот пациент долго не мог оправиться от эмоционального шока, что только усугубляло и без того критическое состояние его сердца.
И вот теперь Кэт неожиданно цепко схватила Дина за рукав.
– В ту самую секунду, когда я приду в себя, я хочу знать, новое ли у меня сердце. О'кей? Он накрыл ее руку своей и кивнул.
– Даю тебе слово.
– Доктор Спайсер. Пожалуйста. – Сестра, заглянув в дверь, махнула ему рукой.
– Увидимся в операционной, дорогая.
После его ухода все завертелось с удивительной быстротой. Кэт крепко сжала боковые перила каталки, на которой ее стремительно везли по коридорам. Миновав двойные двери, она неожиданно для себя оказалась в слепящем блеске операционной, где быстро и целенаправленно двигались врачи и медсестры с повязанными марлей лицами; каждый был поглощен своим делом.
Взглянув поверх светильников, подвешенных над операционным столом. Кэт увидела лица, смотревшие вниз сквозь стекло, окружавшее смотровую галерею.
– Похоже, я собрала целую толпу. А у этих людей, там, наверху, есть билеты и отпечатанные программки? Кто они все? Эй, кто там есть, скажите что-нибудь. Я что, одна здесь говорю по-английски? Что это вы там делаете?
Одна из фигур в стерильных одеждах и маске издала сгон.
– Ну где же доктор Энфорд?
– Уже иду, – вскричал, почти вбегая, анестезиолог.
– Слава Богу, что вы здесь. Дайте ей скорее наркоз, чтобы мы могли работать, прошу вас.
– Она настоящая балаболка, сущее наказание. Кэт не обиделась, зная, что ее не хотели обидеть. Глаза над масками улыбались. Настроение в операционной было приподнятое – ее это устраивало.
– Если вы всегда оскорбляете больных, неудивительно, что вам приходится скрывать лица под масками. Трусы. Анестезиолог занял место около стола.
– Я понимаю, что вы немного возбуждены, мисс Дэлани, и потому поднимаете гвалт.
– Здесь я играю главную роль, и я буду играть ее так, как хочу.
– Вы будете иметь громадный успех.
– А вы видели мое новое сердце?
– Я не всегда в курсе событий. Я всего лишь подаю газ. А теперь расслабьтесь. – Он протер тампоном ее руку, готовясь ввести иглу в вену. – Сейчас вы почувствуете маленький укольчик.
Подошел доктор Джеффрис вместе с Дином и доктором Шолденом, кардиологом, которому Дин передал Кэт, когда по личным причинам перестал быть ее лечащим врачом.
– Как наши дела? – поинтересовался доктор Джеффрис.
– Ваш сценарий требует доработки, доктор, – с презрением заявила Кэт. – «Как наши дела!» – это мой текст.
– Мы обследовали сердце, – спокойно сообщил он. Ожидая продолжения, она затаила дыхание, затем неодобрительно нахмурилась.
– В «мыльных операх» мы всегда используем эти многозначительные паузы, чтобы держать зрителя в напряженном ожидании. Это дешевый прием. Расскажите мне про сердце.
– Оно прекрасно, – вмешался доктор Шолден, – потрясающе выглядит. На нем написано ваше имя.
Краем глаза Кэт видела, как несколько врачей и операционных сестер суетились около холодильника.
– Когда ты проснешься, оно уже будет биться в твоей груди, – сказал Дин.
– Ну, вы готовы? – спросил доктор Джеффрис.
Была ли она готова?
Естественно, когда на повестке дня впервые встал вопрос о трансплантации, у нее возникали некоторые опасения. Но ей казалось, что теперь все сомнения уже позади.
Вскоре после того, как Дин впервые диагностировал у нее болезнь сердца, Кэт начала медленно угасать. Лекарства на время избавляли ее от хронической усталости и упадка сил, но, в конечном счете, ее болезнь не поддавалась лечению. И даже тогда Кэт отказывалась понять всю серьезность своего заболевания.
И только когда она действительно почувствовала себя больной, когда мытье под душем превратилось в изнурительную процедуру, а прием пищи стал стоить напряженных усилий, ей пришлось признать, что состояние ее сердца требует хирургического вмешательства.
– Мне нужно новое сердце.
До того момента, когда она сделала это самое заявление руководству телесети, они не знали о ее болезни. Никто из съемочной группы ежедневной «мыльной оперы» «Переходы», с кем она каждый день сталкивалась по работе, никогда не видел предательской бледности под ее макияжем.
2 
