38 
— Вернитесь назад к лифту. Мы, должно быть, упустили момент, когда она в него входила.
Они запустили диск в обратном направлении, наблюдая, как Кен Лэкстон задом выходит из лифта. Неизвестная женщина осталась внутри, что означало: она находилась там, когда Лэкстон вошел. Кадры шли дальше в обратном направлении. Одиннадцатью секундами раньше, в 3.16.45, дверь вновь открылась и женщина, пятясь, вышла.
— Она вошла в подвале, — сказала Кейт.
Редж Клик поджал губы, словно ему стало не по себе от сделанного Кейт вывода. Она засунула руки в карманы и отвернулась от экрана:
— Но как она туда попала?
Начальник службы безопасности покачал головой:
— Мы проверили наш журнал и можем отчитаться обо всех визитерах за последние четыре дня.
Кейт обдумывала сказанное:
— Дайте мне диски наблюдения за гаражом.
Им потребовался еще час, чтобы найти то, что они искали. В два часа предыдущего дня Рассел поставил свой «астон-мартин DB12» в подземный гараж, припарковав машину в отведенном ему месте, и прошел к лифту. Пятью минутами позже свет в гараже потускнел. А еще через пять минут багажник «астон-мартина» распахнулся, оттуда вылезла модно одетая женщина и перекинула через плечо кожаную сумку, которая была как раз такого размера, чтобы вместить инструменты, необходимые для проделывания дыры в стене подвала и последующей ее маскировки. Свет, однако, был слишком тусклым, и женщину толком разглядеть не удалось. Она быстро прошла через гараж, отвернувшись от камеры.
Кейт попыталась рассмотреть женщину, пока та входила в лифт и ехала в нем один этаж вверх до подвала. Злоумышленница ни разу не подняла лицо, и камера не смогла его зафиксировать. Профи, напомнила себе Кейт. А может быть, даже больше, чем профи.
— Она и есть тот убийца, которого мы ищем.
13
Фрэнк Коннор не любил Англию. Еда паршивая, погода гнусная, да еще и дороговизна страшная. Англичане любят пиво теплым, а ростбиф — холодным. И хуже всего, они упорно ездят неправильно, по левой стороне дороги. Дважды его едва не сбило машиной, когда он, переходя улицу, забывал посмотреть направо. Выпив последний бокал кока-колы, он грыз кубик льда, наблюдая, как сквозь сгущающиеся сумерки возникает, словно приветствуя его, стеганое одеяло зеленых пастбищ и холмистых предгорий. И только когда колеса коснулись земли и реактивный самолет остановился, он понял, почему так не любит эту страну. Потому что это не Америка.
Машина с шофером из офиса ждала его на бетонированной площадке аэропорта Станстед, расположенного в сорока восьми километрах к северо-востоку от Лондона. Коннор покинул самолет и вручил свой паспорт ожидающему пассажиров чиновнику. Пилот заранее передал данные Коннора по радио. На паспорт взглянули мельком, только для того, чтобы подтвердить его личность, после чего сделали знак рукой, что можно проходить. Багаж не досматривали.
— Итак? — спросил Коннор, залезая на переднее сиденье.
— Она здесь, — выезжая на автостраду, ответил шофер, грубовато-добродушный шотландец с покатыми плечами.
— Вы ее видели?
— Нет, но этот парень Рэнсом что-то замышляет. Он тут сыграл с нами хорошую шутку.
— Как так? Объясните.
— Он зарегистрировался в отеле в восемь утра. В обед пробежался вокруг парка, потом сидел безвылазно в номере. В шесть спустился на прием с коктейлями. Немного пообщался с коллегами, потом выпил пива. Человек сугубо штатский, сразу видно. Ни меня, ни Лиэма он не заметил. Минут через тридцать помчался в туалет. Слишком близко подойти мы не могли, чтобы его не вспугнуть. Вышел он оттуда с одним из докторов, приехавших на конференцию. Высокий такой, на вид безупречный джентльмен. Они вдвоем зашли в конференц-зал чуть дальше по коридору. Мы ничего не заподозрили. Ведь до этого момента Рэнсом вел себя вполне обычно.
— А дальше что? — спросил Коннор.
— Через пять минут другой доктор вышел, а он — нет.
Коннор вздрогнул, но тут же напомнил себе, что это именно то, чего он хотел. Знак, пусть даже он и не в состоянии извлечь из него выгоду.
— И куда же он пошел?
— Он мог выйти только через окно и оказаться на Парк-лейн. У нас был человек снаружи, который заметил, как Рэнсом направляется в сторону Пиккадилли. Он успел отойти уже достаточно далеко. Мы видели, что он спускается в метро тремя кварталами дальше. Там-то мы его и потеряли.
38 
