94 
— Не тот, кого вы ожидали увидеть? — проговорил Джонатан.
Лацио скомкал записку:
— Пожалуй, я едва ли назвал бы вас «старым другом».
— Еще будет время попрактиковаться.
В словах Джонатана Лацио услышал напоминание об оказанной некогда услуге. Он пожал плечами, давая понять, что признает за собой должок:
— Я ни разу не выпил с тех пор, как мы виделись в последний раз, так что весьма вам обязан за это. — С этими словами Лацио протянул руки, чтобы заключить Джонатана в несколько запоздалые объятия и расцеловать в обе щеки.
Лацио входил в число тех врачей, которые время от времени принимали участие в работе миссий, рассылаемых по всему свету организацией «Врачи без границ». Шесть лет назад он работал в Эритрее под началом Джонатана в одном из лагерей беженцев. Когда несколько пациентов доктора Лацио умерли при подозрительных обстоятельствах, Джонатан обнаружил, что итальянский врач оперирует, будучи пьяным, и в ожидании надлежащего расследования отстранил его от работы. Между тем среди местных жителей поползли слухи. Толпа схватила доктора Лацио и собиралась расправиться с ним в соответствии с тамошними понятиями. Джонатан тогда вмешался и лично сопроводил его до самолета, вылетающего в Рим. Благодарный за спасение жизни итальянец пообещал никогда больше не пить. С учетом всего этого, услышанное Джонатаном не могло не радовать.
— Приятно слышать, что ваши дела пошли на лад, — произнес Джонатан.
— Что вы делаете в Риме? — Лацио пробежал взглядом по бару. — И где Эмма? Я думал, вы проводите отпуск только в горах.
— Иногда мы делаем исключения, — ответил Джонатан, но про Эмму ничего не сказал.
— Простите, что учу вас жить, но, кажется, вам глоток горного воздуха сейчас бы не повредил.
Джонатан взглянул на свое отражение в зеркале позади барной стойки. Он провел много часов за рулем, и вокруг глубоко запавших глаз теперь виднелись темные круги.
— Ничего, все в порядке.
— Итак, — перешел к делу Лацио, — скажите, наша встреча случайна?
Джонатан допил пиво и мотнул головой:
— Я позвонил вашей жене и сказал, что мне срочно надо с вами увидеться. Она и подсказала мне, где вас найти. Вообще-то, она думает, что у вас дружеский ужин с коллегами из больницы.
Оглянувшись, Лацио посмотрел на друзей.
— Да, с ними, — пожал он плечами. — А как вы? По-прежнему работаете за гроши?
— Я вернулся в Восточную Африку, на этот раз в Кению.
— Так вы здесь из-за этого? Приехали напомнить, что со мной тогда произошло?
— Я здесь для того, чтобы попросить вас об одолжении.
Лацио это показалось забавным:
— И что же я могу сделать для великого доктора Джонатана Рэнсома?
Джонатан придвинулся к Лацио поближе, так близко, что почувствовал запах его одеколона и увидел у него на голове, у самой кожи, седые корешки волос.
— Дело касается Эммы. Она была здесь несколько месяцев назад, и с ней случилось несчастье, потребовавшее хирургического вмешательства. Мне нужно знать, в какой больнице она лечилась.
— Что же стряслось?
— Ее ограбили и ударили ножом.
— Эмму? Мне всегда казалось, что она может постоять за себя как никто другой.
— Обычно так и случается. Но не всегда.
Лацио покрутил цепочку на шее.
— Так почему вы обратились ко мне? Разве она сама не помнит?
— Мы с Эммой больше не вместе.
Лацио поразмышлял над тем, что услышал.
— Прекрасно, — наконец сказал он. — Я помогу вам найти больницу, где лечили вашу жену. Это нетрудно. Утром сделаю несколько звонков. — Он уже направился было назад, к своему столу, но затем обернулся. — А кстати, вливайтесь в нашу компанию! Тут у них такая камбала, просто пальчики оближешь.
— Мне нужно выяснить, где ее лечили, немедленно, — проговорил Джонатан. — Скажите вашим друзьям, что дело не терпит отлагательства. Ведь они же врачи? Должны понять.
— Вы хотите слишком уж многого.
— Что вы, это только начало.
Лацио громко вздохнул:
— Хорошо, но сперва мне нужно сходить в туалет.
— Конечно-конечно, — согласился Джонатан, кладя руку ему на плечо, — но, перед тем как туда пойти, передайте мне свой кошелек.
— Кошелек? — возмутился Лацио. — Ну уж нет!
Но Джонатан с силой погрузил свои пальцы в дряблую плоть собеседника, позволив на сей раз выплеснуться малой толике той ненависти, которую он испытывал к этому человеку. Лацио, сморщившись от боли, вручил Джонатану бумажник из крокодиловой кожи.
94 
