188 
— Мерзавцы не церемонятся, — проскрипел Стэфан напряженным голосом.
— Это я уже успел заметить, — криво усмехнулся я.
— У тебя есть стратегический план дальнейших действий, мой мальчик?
— Да. Называется импровизация.
До первого моста оставалось всего ничего. Амнис занервничал, и я, чтобы только успокоить его, предложил:
— Как тебе такой вариант — найти Эрин и вытащить ее из пекла?
— Алисия, мальчик. Она чэра Алисия, а не твоя Эрин. Не забывай об этом, пожалуйста, и не беги за иллюзией. К тому же ты отсюда никуда не уйдешь. Я тебя давно знаю…
Я хотел ответить, но увидел перед мостом трех мужчин, юркнул за ближайший склеп и достал револьвер. До них было достаточно далеко, чтобы я чувствовал уверенность в точности стрельбы. Меня они не замечали лишь потому, что оживленно обсуждали что-то между собой. Следующие несколько минут я крался по могилам, мимо склепов, старых гробниц и высохших венков на мраморных плитах. Когда я оказался в последнем кладбищенском ряду и больше скрываться не имело смысла, я выглянул и беззвучно выругался.
Их осталось двое. Третий, массивный мужчина в капюшоне, уходил по мосту прочь. Оставшиеся перекинулись между собой скабрезными шутками и, смеясь, натянули на лица алые колпаки.
— Маскарад начинается, — произнес я совсем неблагожелательным тоном и убрал пистолет.
От охранников, стороживших мост через канал, стоило избавиться, не поднимая шума. Анхель поняла меня с полуслова, и ее кривой клинок хищно клацнул, покидая ножны.
До них было недалеко, так что я предполагал успеть успокоить этих клоунов до того, как они меня увидят. Я принял Облик, перескочил через ограду, за четыре секунды оказался рядом с ними, чиркнул ножом по воздуху, и левый, забулькав, схватился за рассеченное горло. Его товарищ, так ничего и не поняв, умер, когда я ткнул его набалдашником трости в грудину. Стэфан — отнюдь не безобидный болтливый брюзга. Когда надо, он в состоянии показать свою истинную сущность.
Человек с сожженными внутренностями рухнул, словно опрокинутая статуя, одеревеневший, с поднимающимся от черной раны дымком. Я не стал проверять, жив ли его истекающий кровью товарищ, и поспешил за третьим. Анхель, удовлетворенная произошедшим, излучала сплошное удовольствие. Ей нравилось чувствовать на себе кровь, ощущать, как режется нить жизни и перепуганная душа отправляется в Изначальное пламя. Мой нож очень жесток и кровожаден. В прошлые века Анхель собирала большие жатвы во славу смерти. Но, доставшись мне по наследству, она научилась смирять свои желания и лишь в подобные моменты вновь становилась такой, какой была изначально — свирепым существом из другой реальности, оказавшимся запертым в клинке.
Надеясь догнать последнего из тройки, я несся вперед, рассчитывая, что к этому времени у меня вновь появится возможность воспользоваться Обликом. Я уже давно должен был нагнать ушедшего, но его и след простыл. Миновав второй мост, я почти добрался до третьего, когда у меня за спиной раздался спокойный голос:
— Никогда не видел, чтобы мертвые оживали.
Я резко обернулся, крутанув трость в левой руке, но до него было больше десяти шагов, и он не спешил нападать.
— Где девушка, Влад?
Он по-дружески улыбнулся, махнул рукой налево, куда-то в сторону склепов:
— С секретаршей эр'Кассо ничего не случилось. Пока. Вижу, она интересует не только меня.
На нем была простая черная куртка с капюшоном и грубые штаны. Из кармана торчал кончик красной тряпки, в которой я опознал колпак. Правая рука небрежно придерживала извлеченного из ножен Рогэ. Палаческий меч с обрубленным острием мог только рубить, но не становился от этого менее грозным.
— С учетом того, что ты не удивлен нашей встрече… я думал, ты уже едешь на Двухвостой кошке в куда лучший мир, чем наш.
— Решил задержаться. Твои нечищеные ботинки навели меня на мысль, что с тобой стоит поговорить.
Он рассмеялся и сказал:
— Ab imo pectore[41] в твоем распоряжении.
Я достал револьвер, но он и бровью не повел, все так же продолжая улыбаться. Мне было неприятно видеть его лицо, Анхель подзуживала меня выстрелить, но усилием воли я сдержался.
— Слишком рано все началось, — сказал я, глядя в лицо чэра, которого считал если не другом, то хорошим товарищем. — Ведь тогда это твои слова были, а, Влад?
Он улыбнулся, отвесил мне шутовской поклон:
188 
