Особенно,... 
38 
Напряжение было настолько сильным, что разрядка могла наступить в любую минуту. Он, видимо, почувствовал это и, собравшись с силами, наконец оторвался от нее. Его дыхание было тяжелым, а лицо покраснело от возбуждения.
— Давай лучше поговорим, — сказал он через несколько секунд и потащил ее в гостиную. Именно потащил, так как ноги ее не слушались и она с трудом переставляла их. Последний поцелуй истощил ее силы, и она погрузилась в состояние, близкое к забытью.
Они сели на диван, прижавшись друг к другу. Ян взял ее руки в свои и положил их на колени:
— Твоя мать сказала мне, что ты сейчас ни с кем не встречаешься. Шей, я хочу видеть тебя как можно чаще. Я хочу быть рядом с тобой. Я подумал, что мы…
Последние слова привели ее в чувство. Она резко выдернула свои руки и отодвинулась от него, как будто ее облили холодной водой.
— Подожди минутку, — сказала она тревожным голосом. — Что ты сказал? Ты расспрашивал мою мать обо мне? О моих личных делах? — Она была так возмущена, что даже задрожала от гнева.
Какое-то время он сидел неподвижно, остолбенело смотря на нее. Он явно не ожидал от нее такой быстрой смены настроения. Но в следующее мгновение он опомнился и добавил ровным голосом:
— Нет-нет, не так прямо, как ты думаешь. Просто мы однажды говорили о тебе, и она выразила сожаление, что ты до сих пор не вышла замуж, что у тебя нет семьи, нет детей, что ты живешь совсем одна. И вот тогда я спросил ее.., ну.., в общем, не встречалась ли ты с кем-нибудь после того, как развелась с мужем. Она сказала, что нет, ты ни с кем не встречалась и не встречаешься.
— Что ты хотел узнать? — спросила Шей, вставая с дивана. Она подошла к открытому окну и сорвала пожелтевший лист, который заметила на комнатном папоротнике, росшем на подоконнике. — Ты хотел узнать, достаточно ли я хороша, чтобы не опозорить святого отца из Бруксайда? Ты хотел все проверить, чтобы потом не стыдно было показаться со мной на людях?
— Успокойся, Шей, — тихо сказал Ян и тоже встал с дивана, засунув руки в карманы, брюк. — Не горячись. Выслушай меня.
— Я не могу не горячиться, и у меня есть для этого основания, — гневно сказала она. — А как бы ты себя вел в подобной ситуации? Ты не горячился бы? Думаешь, приятно узнать, что кто-то шпионит за тобой, вынюхивает все подробности твоей личной жизни?
— Я не шпионил, Шей, — попытался возразить Ян, — Я просто поговорил с твоей матерью. Я ничего не вынюхивал. Она сама мне все рассказала. Почему ты так расстроилась? Я думаю, что нет ничего такого, что нужно было бы вынюхивать.
— А если бы было, тогда что? — выпалила она, не осознавая жестокости своего вопроса. — Если бы она сказала тебе, что у меня была целая толпа любовников после развода с мужем? Интересно, пришел бы ты ко мне тогда? Распевал бы мне тогда свои слащавые песенки? Целовал бы меня?
Ян раздраженно провел рукой по волосам, делая попытку сдержать навалившуюся злость.
— У меня нормальные потребности и наклонности, Шей, — сдержанно сказал он. — Такие же нормальные, как и у всех мужчин. Ты нравишься мне., Я хочу тебя. Я готов поклясться в этом перед собой, перед тобой, перед самим Господом Богом.
Он подошел ко второму окну и остановился, глядя куда-то в пространство. Она смотрела туда же, но ничего не видела перед собой. Солнце медленно клонилось к закату. Где-то неподалеку отчаянно лаяла собака.
— Я хочу быть предельно откровенным с тобой, — сказал наконец Ян. — Я мужчина, Шей. Но еще и священник. Я очень серьезно отношусь к своему призванию, которое уже давно стало делом всей моей жизни. Об этом все мои помыслы, с этим связаны все мои дела и поступки, все самые важные решения в моей жизни.
Против таких доводов она ничего не могла возразить. Ее гнев стал потихоньку стихать. Она повернулась к нему спиной и рассеянно взяла в руку медный пульверизатор, с помощью которого опрыскивала свой папоротник.
— Зачем же ты пришел ко мне в таком случае? Насколько я понимаю, ситуация у нас безвыходная. Я такая, какая есть, а ты такой, какой ты есть. И никто из нас не собирается менять себя.
Она зачем-то сунула ему в руку пульверизатор, резко повернулась и застучала каблуками по паркетному полу. Ян, поставив пульверизатор на металлическую полку у окна и догнав Шей, повернул ее лицом к себе.
— Если бы я решил, что ситуация действительно безнадежна, я ни за что бы не приехал к тебе. Я испытываю ужасные душевные муки с тех самых пор, как увидел тебя в тот первый день. Я не смог справиться со своими чувствами и пришел к выводу, что единственная возможность разрешить эту проблему — приехать к тебе и поговорить со всей откровенностью. И вот я здесь. Я раскрыл перед тобой все свои карты, Шей. Я понимаю, что нам надо принять очень трудное решение. Я понимаю это даже лучше, чем ты. Не исключено, что у нас с тобой ничего не получится. Но я хочу знать всю правду, Шей. Мне нужна полная ясность. Я должен знать, кем мы станем друг для друга — злейшими врагами, хорошими друзьями или ненасытными любовниками. Для меня это очень важно, Шей. Мы можем просто броситься навстречу друг другу и посмотреть, что из этого выйдет. Ты согласна со мной?
38 
