69 
Непреодолимое, страстное желание охватило его. Он чувствовал свою разбухшую плоть, готовую вырваться из тесного плена кожаных штанов. Чтобы успокоиться, Джеред перевел взгляд на ее руки, окунавшиеся в таз и отжимавшие полотенце, на воду, красневшую от его крови.
«Думай о крови, – приказал он себе, – о боли, которую ты почувствовал, когда проволока вонзилась в твое тело. Думай о чем угодно, кроме…».
– Ну, – сказала Лорен, – думаю, пока будет достаточно.
Ее нежный, заботливый голос ласкал его слух.
– Эти царапины довольно глубокие. Разве на вас не было этого жилета из коровьей кожи, который вы обычно носите?
– Нет, – ответил он, мысленно благодаря ее за то, что она заговорила. В его ситуации могло помочь любое средство. – Я его снял, потому что стало слишком жарко. Если бы я этого не сделал, возможно, и не поранился бы.
– Сейчас снова будет больно, – предупредила Лорен извиняющимся тоном и обмакнула кусок ваты в какую-то дурно пахнущую жидкость, которую она предварительно налила из синей бутылочки.
– Ничего, я выносливый, – сказал он, глядя на нее с плутоватой, озорной улыбкой.
Их внезапная близость друг к другу словно загипнотизировала обоих. Их взгляды сошлись в безмолвном поединке, и переданное ими послание поразило каждого из них в самое сердце. Этот удар в сердце напугал и Лорен, и Джереда. Лорен первая отвела глаза.
– Я постараюсь больше не причинять вам боли, – сказала она, нежно прикасаясь к его груди.
Он шумно втянул воздух так, что тот со свистом прошел сквозь стиснутые зубы. На его лбу выступили капельки пота.
– Простите, – сказала Лорен, быстро смазывая царапины. Потом, к его восторгу, смешанному с мукой, она подула на больные места. Она наклонилась над ним, и ее глаза казались закрытыми. Ее веки были в тонких фиолетовых прожилках, а черные ресницы контрастировали с кремово-белыми щеками. Он перевел взгляд с ее изящного, прямого и тонкого носа на рот. Губы были розовыми, влажными, слегка приоткрытыми и по форме напоминали лук купидона, особенно когда были вот так сложены, дыхание ее холодило его горячую кожу. От ее дыхания шевелились волосы у него на груди, и казалось, что раны меньше горят, но зато возникло жжение в другом месте.
– О Боже, – выдохнул он. Этот стон вырвался откуда-то из глубин его существа. Джеред резко вскочил, опрокинув прикрытую подушечкой табуретку, и порывисто сжал ее в объятиях. Он с такой силой прижал ее к себе, что дыхание со свистом вырвалось у нее из груди. Его требовательный язык приоткрыл ее губы, удивленно поддавшиеся неожиданному натиску. Однако, добравшись до этого сокровища, он стал нежно ласкать ее трепетный рот.
Руки Джереда скользнули по ее обнаженной коже, гладкой и прохладной, как атлас, он поднял ее руки и заставил их обвиться вокруг своей шеи. С минуту они лежали там совершенно спокойно, и он вздохнул с облегчением, когда они сомкнулись у него на затылке, а ее пальцы зарылись в его густые и непокорные волосы. Джеред притянул Лорен еще ближе, крепко прижав ладони к ее спине. Его ноги прижались к ее ногам, стараясь раздвинуть их, и тело Лорен изогнулось навстречу его призыву.
Лорен почувствовала, как что-то твердое и горячее прижалось к ее животу, и это ощущение одновременно встревожило и заинтриговало ее. Подчиняясь его желанию, она припала к нему, чувствуя сладкую боль в нижней части тела, у нее задрожали и ослабли ноги.
Рука Джереда проникла между их тесно прижатыми друг к другу телами, и, когда Лорен поняла направление этого движения, ее охватили одновременно и ужас, и желание. Она стремилась к чему-то, названия чего не знала. Имело ли это отношение к его руке, трепетавшей у нее на груди?
Он ведь не дотронулся до нее. Или дотронулся? Нет. Она не хотела этого. Или хотела? Да, пожалуйста, беззвучно закричала она, не пытаясь понять, откуда пришла эта греховная мысль, но смутно догадываясь, что это было как-то связано с гармонией их тел, слиянием его мужской силы с мягкостью и нежностью ее женского естества.
Джеред чувствовал, что в голове у него помутилось. «Ни одна женщина не была похожа на Лорен. Ни одни губы не имели такого вкуса, ни одни не были столь нежными, сладостными и желанными», – думал он, наслаждаясь каждым мгновением поцелуя. Его рука скользнула по мягкой округлости ее груди. Грудь была упругой и полной, такой, какой он ее запомнил по мимолетному прикосновению в тот день, когда застиг Лорен врасплох в ее комнате. Ее груди тотчас же отозвались на его прикосновение, соски превратились в твердые бутоны, полные страсти, готовые расцвести.
69 
